Исповедь Цирцеи (СИ)

– Да, конечно, – ответила она. Шеф что-то буркнул напоследок и отключился. Аглая убрала трубку и пошла еще медленнее. Конспирация у них была, конечно, примитивная. Но была. И разговор об ужине означал, что завтра Аглае снова предстоит принять участие в боях. Все как обычно. Из-за Аллочки график если и сдвинулся, то не более, чем на полтора десятка дней. Аглае все это казалось нелепостью. Не то, что снова начались бои, а то, каким ничтожным событием в этом мире стала смерть ее подруги. Эдакий технический пустячок, не более!

«Ну что ж, – сказала Аглая себе самой. – Я завтра буду. Шоу маст гоу он!»

9.

Следующим вечером Эдик снова как будто просто курил на крыльце черного хода, а на самом деле исправно нес свою службу.

– Привет, – привычно бросила ему Аглая.

– Привет, – буркнул он, полуобернувшись. – Так твою растак. Шеф мне за тебя в прошлый раз шею намылил.

– Значит, на мытье шеи ты в тот день мыло сэкономил, – ослепительно улыбнулась ему она. И, проскользнув в дверь, пошла по коридору в свою раздевалку. Другие девчонки, судя по звукам голосов, доносящимся из каморок-раздевалок, уже пришли. И судя все по тем же звукам, были все как одна чем-то здорово недовольны. Чем именно, Аглая поняла, как только вошла к себе. Не разглядывая, схватила со столика положенный туда новый кожаный аксессуар и вышла в коридор. И почти сразу натолкнулась на злого шефа.

– Даже и не начинай! – рявкнул он, увидев кожаный то ли воротник, то ли ошейник у нее в руках. – Всем и все по этому поводу уже сказано, повторяться не буду! – и пролетел мимо, оттеснив Аглаю в сторону.

– Что это за хрень? – спросила она у своей соседки, выглянувшей из каморки.

– Новые правила техники безопасности, – оскалилась та. – Теперь наши шеи должны быть надежно защищены! Будем, как те собачки!

– Они бы еще шипов сюда налепили! И колечко для карабина! – вспылила Аглая. – А полаять не надо, выходя на арену?

– Айка, не заводись, – Гена, сегодня несший службу в нелегальной части заведения, появился в проходе. – Как бы это ни выглядело, и какие бы чувства ни вызывало, а совершенно бесполезной эту вещицу точно не назовешь. По идее, ее еще раньше следовало ввести в обращение.

– А как насчет того, что она будет мешать? Мне на ринге нужна полная свобода движений.

– Не будет, Айка. Если тебе станет легче, то мы все это на себя уже примеряли.

Вымещая свое раздражение, Аглая резко стегнула воздух зажатым в руке ошейником и вернулась к себе. И едва не расхохоталась, вдруг представив, как и Гена, и шеф примеряют подобное «украшение». Но вовремя сдержалась, потому что Геннадий заглянул следом:

– Айка, ты-то как вообще? Нормально настроена?

– Покатит, – кивнула она.

– Ты сегодня выйдешь против Пастены, – сообщил Гена. – Просто сумей продержаться, доставь удовольствие хозяину.

Аглая снова кивнула, и Гена тут же исчез за дверью, чтобы дать ей переодеться. Было слышно, как девочку спрашивают у него, как там Аллочка. Для них она все еще считалась живой! Гена ответил, как условились, что у нее травма шейных позвонков, и на ринг она больше не выйдет. Печально улыбнувшись этой лжи, как будто ненадолго возвращавшей подругу в мир живых, Аглая начала неспешно переодеваться – надо все-таки проверить на себе, не будет ли стеснять движения этот дурацкий ошейник. Сегодня бой предстоял вроде не сложный. Пастена, или просто Пасть – прозвище американского бульдога, мощного молодого пса, страшного на вид, но совершенно не злого. На какие ухищрения порой только не приходилось идти, чтобы создать видимость боя с ним. Не годился он для этого! Но его владелец, судя по всему, крайне состоятельный мужик, имел какие-то подходы к устроителям боев и упорно выводил Пастену на ринг, то ли желая потешить свое честолюбие, то ли надеясь на то, что в конце концов пес все-таки войдет во вкус таких развлечений. Зачем ему это надо, оставалось только догадываться.

Ожидание в этот раз стало томительным, как никогда. С одной стороны, вроде бы предстоял обычный бой, какие уже бывали не раз. А с другой, с Алкиной гибелью Аглая словно перешагнула в какой-то другой, параллельный мир, где никогда и ничто уже не будет точно таким же, как прежде, и тень смерти всегда будет падать на их «собачий» ринг. Сидя у себя одетая и накрашенная, Аглая слышала, как уходили и возвращались с ринга девчата. Уставшие, но вроде (тьфу-тьфу-тьфу!) без серьезных повреждений. Когда подошла ее очередь, Аглая несколько раз провела по своим браслетам и наплечникам кусочком сырокопченой колбасы. Маленький ломтик колбаски зажала в руке, молясь, чтобы никто этого не заметил, поскольку правилами это было строжайше запрещено. Но еда – самый верный способ заставить вечно голодного балбеса-малолетку убедительно шевелиться на ринге.