Исправленному верить

Конечно же, это была не её мать, да и комната, в которой находилась сейчас Маргарита, была ей совершенно не знакомой. Но всё бы ничего, всему можно было бы найти хоть какое-то объяснение, но откуда, скажите на милость, у неё появились длинные и волнистые волосы?! Маргарита носила практически постоянно очень короткую стрижку, и отрастить такие патлы ей потребовалось бы лет десять, а то и побольше. Или всё это время она лежала в коме?

Она приподнялась на локте, прижав этим самым локтем прядь волос к топчану, на котором лежала. И теперь ощутила вполне реальную боль кожей головы от натяжения волос. Значит, это всё-таки не сон. Но что тогда?!

– Маим? Роца лиштот? – незнакомка протягивала Маргарите посудину, по-видимому, с каким-то напитком. А ладно, хуже не будет. Вода. Тепловатая правда, противная. Сделав очередной глоток, поперхнулась и долго откашливалась. Откинулась в изнеможении на подушку. Что ж так душно-то.

Откуда-то из-за занавеси вынырнула вновь эта женщина, теперь в руках её был небольшой поднос с различными фруктами. Маргарита опознала только виноград, остальное она видела в первый раз.

– Госпожа, подкрепите свои силы, – вдруг отчётливо произнесла та.

Опаньки! Давно бы так, а то молола несусветицу какую-то! Маргарита от радости аж подскочила на постели!

– Так вы умеете говорить по-нашему? Объясните же мне, что со мной случилось? Где я? Кто вы? Что всё это значит, в конце концов!

Женщина выглядела немного удивлённой и как будто даже обиженной.

– Странно, госпожа, слышать от вас такие слова… Я ли не служила вам верой и правдой всё это время? Как вы вошли женой господина Ицхака в этот дом, так, почитай, больше года прошло. А теперь вы и как звать меня забыли, и говорите, что не понимаете, как я говорю. Видно, и впрямь с вами неладно… Видать, когда повозка-то перевернулась, и вы из неё вылетели, головой о камни сильно стукнулись. Или может, ребёночек у вас, наконец, завязался? Ох, радость-то какая была бы!

Пока она всё это выдавала ворчливым недовольным голосом, Маргарита вдруг начала вспоминать… Ну, примерно так, как вспоминают поутру приснившийся ночью сон. И эти воспоминания сначала тонкой струйкой стали просачиваться в её сознание, формируя то один, то другой образ из какой-то чужой, незнакомой жизни. Хотя почему чужой? Разве ж это не она, совсем юная девушка, рыдает на груди отца, который с каждым днём слабеет от своей тяжёлой болезни? Разве не она даёт ему обещание, что станет женой его товарища, который будет о ней заботиться после смерти отца? А её мать? Она-то где? Так она ж умерла вскоре после того, как её, Маргалит, родила! И растил-заботился о ней один отец. Как же она могла забыть такое?

И вот уже воспоминания просто какой-то лавиной хлынули в её воспалённый мозг! Сила Египетская! Да она же еврейка! В каком хоть веке я живу? В каком селении? А Россия? Она-то куда делась? Её мать, сын? Школа, наконец? Хотя как-то всё это в воспоминаниях выглядит блёкло, тускло… То ли было, то ли нет.

Опять-таки, её служанка, кажется, Сапир её имя, говорит, что её мужа зовут Ицхак. Не Виталий! Ой, ну и Слава тебе Господи! Постой-постой, это что ж, тот Ицхак, с которым у отца было общее дело – они на пару поставляли овец, коз и сыр из Иудеи в соседний Тир на продажу – её муж? Ой, но он же почти ровесник её отцу, лет сорок ему, кошмар! Хотя он так, ничего, не высокий правда, сухощавый. Постоянно рассказывает ей какие-то смешные истории, умеет играть на свирели… По вечерам, когда они сидят на крыше своего дома, она совсем плоская, муж показывает ей звёзды и рассказывает, как и почему они так называются. А потом она, Маргалит, уходит спать в заднюю часть дома, а муж ложится или во дворе, или здесь на крыше.

Наивная Сапир, она-то не знает, что Ицхак, хоть и женился на ней, но как с женой, ни разу и не ложился. Сказал, что подождёт, пока Маргалит не повзрослеет, ей-то всего пятнадцать. Благородный какой, понимаешь!Вон соседней Рахильке тоже только шестнадцать, а она уже беременная ходит. Её муж, лавочник Моше, не считает, что она слишком молода. Ой, и каких эта Рахиль ей глупостей не рассказывает про то, чем они с мужем в постели занимаются – стыдобень! Или это ей, Маргалит, стыд и срам, что замужем уже скоро год, а до сих пор мужа голым не видела…