Испытание

Что-то фатальное чувствовалось в этом дожде. "Неумолим, как расплата", - искоркой мелькнуло где-то в подсознании. Оба полушария, казалось, дымили от напряжения, стремясь в последний момент определить, где она, спасительная нить Ариадны?

Ясно, как божий день: решение не должно быть тривиальным. Чем туже затянут узел противоречий, тем парадоксальнее путь к выходу. Нашла же решение мать младенца, схваченного крокодилом, из известной притчи. Кровожадное животное на вопрос глубоко несчастной женщины "Будет ли проглочен мальчик?" глубокомысленно изрекло:

- Если ты сама угадаешь ответ, отпущу ребенка целым и невредимым.

Женщина тут же нашлась:

- Ты его съешь!

Крокодил задумался:

- Как же мне быть? Если я отпущу младенца, значит, ты не угадала. Следовательно, я должен этим маленьким капризным стервецом пообедать.

- Не торопись, - сказала мать. - В действительности, чтобы не нарушить слова, ты должен вернуть мне сына.

- Почему? - удивился крокодил.

- Ибо, если ты его съешь, то значит, я угадала и по условиям пари должна получить мальчика обратно.

У бедной рептилии от неожиданности (женщина ведь тоже была права) отвисла массивная челюсть. Да так, что он упустил младенца, которого счастливая мать тут же подхватила на руки и унесла.

Вот и Бруну надо действовать не по шаблону. Иными словами, в его ситуации логичнее броситься навстречу опасности, а не пытаться избегнуть ее.

Брун - все-таки нервы не из титанового сплава! - раза три глубоко-преглубоко вдохнул-выдохнул показавшийся таким сладким воздух и очертя голову бросился вперед. В этот раз долго бежать не пришлось - от стены неумолимо надвигавшегося ливне-тумана его отделяли считанные метры. Преодолев их буквально в два прыжка, "без пяти минут младший астронавигатор" окунулся… нет, не в потоки воды из разверзшихся небесных хлябей, а, словно переступив некую черту, разделяющую два мира - сухой и мокрый, - в солнечные лучи. Лить перестало, словно кто-то там, наверху, выключил водопроводный кран.

И, о мистика в квадрате! Ни фантасмагоричной рощи, ни тропинки и в помине не было: как будто они ему привиделись. Сколько хватало взора, до самого горизонта, тянулись желтые пески. В зените раскаленной сковородкой повисло солнце, немилосердно нагревающее все вокруг. Уже через пяток минут Бруну страшно захотелось пить. Увы и ах! На колодец в этой пустыне рассчитывать вряд ли приходилось.

Неужели ему уготована смерть от жажды? Если ему не изменяет память, в древности существовала подобная "изящная" пытка.

Но за какие грехи она выпадает на его долю?

Незримая стена… Может, она исчезла? Брун обернулся, чтобы проверить свою гипотезу. Сделав шаг, замер. Со все сторон его окружала пылающая нестерпимым жаром пустыня без конца и края.

И он, как перст, посреди нее!

Дилемма не для слабонервных: что лучше - идти, медленно умирая, или сразу бухнуться - и по капельке отдавать богу душу?

Прошло не менее получаса в поисках ответа на столь сакраментальный вопрос.

Какой смысл мучить себя, преодолевая под раскочегарившимся не на шутку и безжалостным светилом метр за метром, если финал предопределен заранее?

Он ясно представил себе эту нетривиальную картину. Пересыхает в горле. Шершавым, как рашпиль, становится язык. Начинает резать в глазах - от обезвоживания организма, от мелких пылинок, проникающих под веки. Мутится рассудок. Брун в беспамятстве срывает с себя одежду, надеясь таким иллюзорным способом хоть немного охладить перегревшееся тело. И лишь усугубляет мучения - теперь солнце жжет уже непосредственно обнаженную кожу. Бред, мучительная агония и - крышка.

Интересно, сколько можно выдержать в этом пекле? Как долго прошагать по дюнам? Не очень много - факт, не требующий доказательств.

Если… Если только оазис, что замаячил вдали, - не мираж, как он решил сразу, а действительно дарованное свыше спасение.

II 

Бум, б-ум, б-у-ум! Что за странные "бумкающие" звуки? Где он их слышал? Или это только так кажется? Брун силился вспомнить хоть что-то, но голова буквально раскалывалась на части от дикой мигрени, так что пришлось отставить любые попытки хоть как-то активизировать мыслительный процесс.

Бум, бу-м, б-у-у-м! Каждый последующий удар невидимого гонга, казалось, рассыпался в воздухе на тысячи мелких, но чрезвычайно острых, осколков. И те - по отдельности - безжалостными осами впивались в его мозг. Кто автор подобной пытки и до каких пор она будет продолжаться?

- Пришелец! - целительным бальзамом пролился откуда-то сверху мягкий голос. - Открой глаза! Тебе уже лучше…

"Раз говорящий знает, что мне лучше, то он или ясновидец или бог, - подумал Брун. - Или же отъявленный наглец". Однако неожиданному совету все-таки последовал. С трудом разлепил будто склеенные веки, отметив заодно, что тело ноет, словно по нему протопало стадо гиппопотамов. Пошевелив рукой, сквозь пелену тумана разглядел собственные пальцы.

Растерянно оглянулся вокруг: неужели снова померещилось? Тогда точно ему прямая дорога к психиатру. Кто с ним только что пытался заговорить?