Испытание добродетели

— Сразу после приезда. Здесь недалеко есть супермаркет. Туда я и поехал.

— А во второй раз?..

— Нужно было забрать газеты и журналы у Михаила, который приехал позже меня.

— Какие журналы и газеты?

— Он обычно забирал их с работы и привозил сюда для Тамары Георгиевны и Алексея Владиленовича. Хозяйка попросила меня принести их из машины, сказала, что просмотрит перед отъездом. Я так и сделал, положил на стол в коридоре, а потом про них все забыли.

— А почему Михаил сам не принес?

— Обычно их забирала сама Тамара Георгиевна. Михаил вообще в дом почти никогда не заходит.

— Почему?

Слава пожал плечами, взглянул на Александру Львовну.

— Старая школа, — пояснила она. — Он ведь с членами правительства работал. А там не особенно приветствовались фамильярные отношения. Водитель не должен входить в дом. Его обязанность — ждать на улице в машине. Вот Михаил там всегда и сидел.

— А Слава часто заходил? — уточнил Дронго.

— Конечно. Он ведь мне и по хозяйству помогал. Парень чаевничать любит, все время на кухне торчит.

Дронго взглянул на покрасневшего Славу и спросил:

— Вы никуда больше не ездили, не отлучались?

— Никуда. Я потом до вечера здесь сидел. Приехала полиция, врачи, разные эксперты. Нас все время допрашивали и не отпускали. Хорошо еще, что Александра Львовна сумела покормить.

— Они все были голодные, — подтвердила кухарка. — Вот я и подумала, что нужно накормить.

— Как себя вели Левшова и Апрелев? — спросил Дронго у водителя.

— Левшова держалась достаточно спокойно. Я даже удивился. Мы все знали, что у нее были… — Он запнулся и не сразу подобрал нужные слова: — Да, очень хорошие отношения с Алексеем Владиленовичем. Его убийство означало конец карьеры самой Милы. Но она не плакала, даже не особо переживала. Просто стояла и смотрела. А вот Дима сильно нервничал, даже не мог спокойно разговаривать со следователем. Ему два раза воду приносили, чтобы он успокоился.

— Получается какая-то глупая загадка, — задумчиво произнес Дронго. — Из пистолета кто-то сделал два выстрела. Баллистическая экспертиза подтвердила, что так оно и было. Почему первый оказался гораздо громче второго? Ведь все должно было быть наоборот.

— Я знаю, — спокойно ответила Александра Львовна. — Когда убийца стрелял во второй раз, окно захлопнулась и ваза разбилась. Вот поэтому мы услышали второй выстрел не так отчетливо, как первый.

— У меня к вам еще один вопрос, — обратился Дронго к водителю. — Скажите, Слава, вы никогда не слышали о Леване Солагашвили?

Он поинтересовался этим скорее для того, чтобы окончательно убедиться в тщетности своих поисков и бесполезности второго приезда сюда, но тут услышал неожиданный ответ водителя:

— Конечно, слышал. Я даже его один раз подвозил.

Глава 11

Дронго нужно было никоим образом не показывать своего удивления. Он лишь согласно кивнул, словно уже слышал об этом от других свидетелей.

— При каких обстоятельствах вы его подвозили? — спросил эксперт.

— Он приезжал к нам в офис и отправил куда-то свою машину, — пояснил Слава. — Это было примерно полтора месяца назад. Сам вышел и начал звонить. Очень ругался. Видимо, водитель не мог пробиться через пробки. Тогда Апрелев и приказал мне отвезти его. Я как раз стоял около нашего офиса.

— Значит, это было уже после смерти Алексея Владиленовича, — заметил Дронго.

— Конечно, после, — подтвердил Слава.

— Куда же вы его отвозили?

— К станции метро «Парк культуры». Кажется, у него там был какой-то офис. Точно не знаю. Он вышел и даже не поблагодарил меня.

— А здесь этот человек не появлялся?

— Я не видел.

— Да и я не замечала, — вставила Александра Львовна. — Сюда вообще больше никто не ездит. Только следователи были. Сама Тамара Георгиевна не хочет здесь появляться. Наверное, она продаст дом, а новые хозяева нас выгонят. Я уже подумала, что мне пора искать другое место работы. Я ей не нужна. Она мою еду не ценит. Водителям оставляет и думает, что я ничего не знаю, — пожаловалась кухарка в очередной раз.

— Ее можно понять. Она в таком состоянии, — сказал Дронго.

— Она и раньше мою еду не очень жаловала. У них рядом есть грузинский ресторан, вот она там еду и заказывает. Привыкла к ней, — проговорила Александра Львовна с явной обидой. — Но сейчас мне все равно. Понятно, что скоро уйду отсюда. Говорят, что наследство положено делить через шесть месяцев после смерти хозяина. Значит, мне осталось здесь работать совсем недолго. Еще месяца три, никак не больше. Потом все равно выгонят. А сережки я сберегу. Я уже позвонила и сказала Тамаре Георгиевне про них. А она так спокойно заявила: «Можете оставить их там, где они лежат». Представляете? Я, конечно, понимаю состояние несчастной женщины, но ведь это ее серьги. Они немалых денег стоят. А я верующая. Мне чужого не нужно. Извините, я побегу. А то мой пирог сейчас сгорит. — Александра Львовна поспешила на кухню.

— Вы не обращали внимания на отношения Монахова со своими сотрудниками? — осведомился Дронго у водителя.