Испытание киллера

Рулит всей этой бандой старший сын Снегова, Протас — здоровенный мрачный парниша, обладающий первобытным интеллектом и чрезвычайно обостренным чувством опасности. Как и папашу, его неоднократно пытались списать в расход разные товарищи, мнящие (тут будет уместнее сказать — мнившие!) себя крутыми и ловкими парнями. Тех парней давно уже нет в природе — их могилки вы можете обнаружить в различных местах обширного Новотопчинского кладбища. Протас славен тем, что может укокошить любого, кто ему не понравился чисто внешне, а потом поинтересоваться: а что, собственно, этому парню было нужно?! Чтобы иметь с этим маньяком дело, его надо расположить к себе с первой секунды общения — в этом случае есть шанс остаться в живых и заполучить своеобразное расположение всей Кировской братвы. Если Протас укажет на вас своим приближенным и заявит: «Это — мой кореш!» — вас в любом месте будут приветствовать кировские «быки» — обычно они это делают очень шумно и церемонно: орут с другого конца квартала: «Здорово, братуха!!!» — и бегут обниматься и лобызаться. Так что, ежели вас угораздило удостоиться расположения Протаса и при этом вы не страдаете манией величия, вам очень скоро придется прятаться за тонированными стеклами собственного автомобиля, а по улицам города перемещаться приставными шагами, вертя головой на сто восемьдесят градусов и пребывая в готовности нырнуть в случае необходимости в первую попавшую подворотню.

Вот такой славный парень этот Протас, к которому меня везут. Быстро припомнив все, что я слышал об этом типе, я горько пожалел, что в свое время не удосужился завоевать расположение бригадира. И принялся размышлять, как бы ему понравиться с первого взгляда, с первого слова. Мне отчего-то не улыбалась перспектива быть застреленным где-нибудь на повороте шоссе только из-за того, что я могу чисто внешне не заимпонировать мрачному детине, вмешавшемуся в мою судьбу.

Мы остановились на повороте 127-го шоссе — том самом, откуда отправился в полет две недели назад папаша бригадира Кировского района. Я достаточно хорошо знаком с основами психологии и прекрасно понял, что это не более чем дешевый трюк с целью оказать давление на психику объекта — тем не менее сердце мое тоскливо сжалось, когда из поджидавшего нас «Мерседеса-300» медленно выпростался здоровенный детина и вразвалку приблизился к «99-й».

— Ну и что скажешь, покойник? — тяжелым низким голосом поинтересовался он, присев на корточки и оказавшись лицом к лицу со мной.

Я недоуменно пожал плечами — система кровообращения давно получила причитавшийся ей адреналин, дыхание работало на легкое перенасыщение организма углекислотой, при котором реакция замедляется и со стороны кажется, что человек вял, апатичен и совершенно безразличен к любой форме давления. В таком состоянии я могу врать все, что угодно — ни один мускул на лице не дрогнет.

— Тебе че — язык отрезали, идиот?! — по-своему истолковал мое молчание Протас. — Или ты думаешь, что у Дона в «шестерках», значит, тута тебе должны все жопу целовать?

— Ничего не понял, совершенно ничего! — спокойно сказал я, выдержав немигающий взгляд водянистых глаз бригадира. — Я вашему району ничего не должен. С центральной братвой у меня заморочки — есть такое дело. Но с вами — никаких проблем.

Бригадир недовольно крякнул, показал на меня пальцем и пошел к ограждению. Кареглазый и Митяй сноровисто вытрусили меня из «99-й» и подтащили к краю оврага.

— Смотри туда! — скомандовал Протас, схватив меня за затылок и слегка пригибая голову книзу.

Я посмотрел — ничего особенного. Не успевшая зарасти травой борозда от проелозившего боком по склону «мерса» Снегова-старшего дп отдельные кучки мусора — вот и все отличия от ситуации двухнедельной давности.

— Это здесь Роман Петрович разбился? — поинтересовался я с неподдельным любопытством в голосе. — Мне Дон рассказывал…

— Смотри!!! — взревел Протас и сильнее сдавил мой затылок. — Смотри, паскуда и думай!

— Мы же не представлены друг другу, Протас, — хрипло пробормотал я, опасаясь, что этот придурок может в припадке ярости сломать мне шею. — Я тебя знаю заочно, ты меня — тоже. Я знаю, что у тебя горе, но это же не повод, чтобы на первом встречном вымещать свою боль! Ты очень грубый парень — так дела не делаются.

Протас отпустил мой затылок, ухватил меня под мышки и рывком повернул к себе — силища, я вам скажу, как у буйвола!

— Ну-ка, ну-ка, что ты там прогундел, огрызок? — заинтересованно спросил бригадир. — Повтори, да повнятнее!

— Если ты мне развяжешь руки, дубина, да отдашь своим парням ствол, я тебе покажу огрызка, бык ты недоделанный!!! — весомо продекламировал я, внутренне обмирая от страха. — Или тебе слабо, индюк?!