Испытание на прочность

Долги с чиновников Ардатов тоже собирал довольно необычным образом. Деньги на данный момент не имели для него особой ценности, и потому он брал с должника не ассигнациями или золотом, а делом. Михаил Павлович заставлял провинившегося чиновника в короткий срок сделать ту или иную работу. В основном это касалось снабжения армии порохом, ядрами или провиантом. Так руками самих казнокрадов граф старался исправить их же ошибки и промахи.

Борьба Ардатова с вороватыми интендантами очень раздражала командующего Крымской армией, но при всем при этом Михаил Дмитриевич не мог отказать графу в находчивости при решении трудных вопросов. Поэтому, едва граф вернулся в ставку, Горчаков тотчас же пригласил его к себе и, коротко обрисовав сложившуюся обстановку, спросил мнение Ардатова о предстоящей операции.

– Конечно, наступать, Михаил Дмитриевич! Тут двух мнений быть не может, – убежденно произнес Ардатов, азартно склонившись над картой боевых действий.

– А где и какими силами предлагаешь наступать? – хитро спросил Горчаков. – На Федюхинские высоты, как предлагает Реад, или от Корабельной стороны, за что стоят Хрулев и Васильчиков? Скажу сразу, на оба варианта наступления у нас мало сил. Может, стоит подождать подхода курского ополчения и двух свежих полков в середине августа?

– Нет, – решительно произнес Ардатов, – курское ополчение и свежие полки нам понадобятся для других дел, а пока мы вполне сможем обойтись и своими силами.

– Как?! Побить французов нашими силами?! Да ты шутишь, Михаил Павлович? – воскликнул князь.

– Ну, насчет французов я пока этого не могу с уверенностью сказать, а вот что касается турок в Евпатории, то этот зверь нам вполне по зубам, – пояснил свою мысль Ардатов.

– Да там сорок тысяч солдат во главе с Омер-пашой, плюс английские офицеры и союзный флот. Я столько солдат дать не смогу, – убежденно сказал командующий. – А вдруг неприятель решит штурмовать наши позиции на Корабельной стороне? Ты об этом подумал?

– Для этого дела, думаю, хватит десяти тысяч.

– Да так ли?

– Так.

– Тогда, может, и сам за это дело возьмешься? – коварно спросил Горчаков, у которого от напряжения в горле перехватило: неуемный Ардатов сам лез в хитро расставленные генералом сети.

– Могу и я, если хочешь, Михаил Дмитриевич, но только вот цену запрошу хорошую.

– Какую цену? – насторожено спросил Горчаков, усиленно перебирая в голове различные варианты.

– Дашь пушек столько, сколько скажу, и две нормы пороху к ним. Да продовольствия двойную норму.

– Да ты, граф, меня без ножа режешь! У нас пороху всегда в обрез было. Вот только если у твоих друзей адмиралов позаимствовать, с кораблей?

– Не прибедняйся, Михаил Дмитриевич! Пороха скоро нам в достатке подвезут, об этом мне доподлинно известно. Так что не останешься ты без огневого запаса, – уверенно сказал Ардатов, но Горчаков только озабоченно покачал головой. – Да ты, никак, в моем слове сомневаешься, князь? Я что, порох для развлечений беру или чтобы французу продать, подобно некоторым подлым душам, которые врагу за нашими спинами корпию отпускают? – возмутился Ардатов.

От этих слов Горчаков сильно смутился. Он ничего не слышал о корпии, но быстро догадался, что разговор идет о новом графском разоблачении, и его передернуло.

«Наверное, только и пишет государю о творящихся здесь у меня беспорядках. Можно подумать, что у других командующих меньше воруют, – с горечью думал про себя генерал. – А что если действительно дать ему то, что просит, да и отправить на Евпаторию? Это он хорошо придумал, и главное, все мне на руку. И свое войско в целостности сохраню, и господам патриотам рот заткну. Царев посланник так захотел, вот и ешьте. А как обгадится в Евпатории господин граф, так гонору у него сразу поубавится, и не будет всюду совать свой нос. Решено, так и сделаю».

Горчаков изобразил на своем лице глубокое раздумье, как и подобает высокому государственному мужу, и выждал паузу.

– Я твоему слову, тезка, полностью верю и потому дам то, что просишь, но только тебе, если лично поведешь войско на Евпаторию, – наконец заговорил он, стремясь отрезать Ардатову пути к отступлению.

Но царский посланник и не пытался увильнуть в сторону.

– Договорились, – коротко сказал он, к тайной радости командующего.

– Вот и славно! Тогда мы это дело на завтрашнем совете утвердим окончательно, если ты, конечно, не против этого.

– Нет, Михаил Дмитриевич, я не против.

Так было положено начало евпаторийской операции, вся ответственность за подготовку которой полностью ложилась на плечи Ардатова.