Испытание реализмом

Что мы помним из наших классиков? Толстой: «Все счастливые семьи…», «Все смешалось в доме Облонских», несколько нравоучительных рассуждений о счастье, которое внутри нас, о добре и т. д. Горький: «Всему хорошему в себе я обязан книгам…» Тургенев – абзац о великом и могучем русском языке, который мы учили в школе. Гоголь – отдельные реплики героев, вроде «Давненько я не брал в руки шашек!», «Только после вас!», «Курьеры, курьеры, десять тысяч одних курьеров!» и авторские сентенции о птице-тройке, ширине Днепра, русском товариществе и еще с десяток-другой запомнившихся из школьной программы фраз. Пушкин, Лермонтов – в основном поэзия. Из прозы Пушкина – отдельные реплики («Спокойно, Маша, я Дубровский!») и кое-что из публицистики: о сокрушительной силе типографского снаряда, об отношении к истории своей страны и т. д. Чехов – множество нравоучительных цитат, вроде: «Культура не в том, чтобы не пролить соус, а в том, чтобы не заметить, как это сделали другие», «В человеке все должно быть прекрасно…». Булгаков: «Аннушка уже разлила масло…», «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус…», «Было не жарко, а именно тепло…», «С обоими не согласен!»

Вот что вспоминается из русской классики, которую – хочу напомнить! – мы изучали в школе. Это было и остается частью культурного кода нескольких поколений русских людей. Что дальше будет закодировано и раскодировано, покажет время. Кстати, вы заметили, что выдержки из еще недавно бешено цитируемых Ильфа – Петрова сходят на нет вместе с поколениями? Последние, кто замечен в знании лексикона Остапа Бендера и его окружения, – рожденные в 70–80-е. Дальше – слова и словечки из американских фильмов и фантастических романов:

«Дурак дураку рознь», «Мы его теряем» и тому подобные говорилки…

Итак, афористичность произведений Полякова. Совсем недавно в Москве вышла книга под названием «Бахрома жизни. Афоризмы, мысли, извлечения для раздумий и для развлечения». В ней прилежный составитель Николай Казаков разместил по тематическим кучкам выдержки из всего написанного Юрием Поляковым, что можно выдать за афоризм, оригинальное умозаключение или меткое слово. Как часто писатель может рождать изречение, претендующее на афоризм? Например, у В. Войновича, В. Аксенова и Л. Петрушевской «одно обобщающее высказывание» приходится на двадцать одну, двадцать и восемнадцать страниц текста соответственно; у Виктории Токаревой – одно на три страницы; у Юрия Полякова в среднем один афоризм на одну страницу!

Чтобы не втягиваться в рассуждения о качестве афоризмов, мыслей и извлечений, сразу скажу, что цитатами, афоризмами из Ю. П. можно описать, объяснить почти любую сферу человеческой жизни. Вот некоторые собственно авторские сентенции или вложенные автором в уста своих героев (не всегда положительных, не всегда разделяемые самим автором):

«Человеку, влюбленному в Кандинского, я бы не доверил должности шпалоукладчика». «Русский человек последователен – он должен напиться до ненависти к водке». «Как же искусен, хитер и затейлив может быть человек крадущий!» «Две вещи в жизни человека необъяснимы: почему он пьет и почему он пишет стихи». «Автомобиль – как жена. Недостатки можно выявить только в процессе эксплуатации». «Деньги – самый лучший заменитель смысла жизни». «Богатство – это узаконенное преступление». «Женское одиночество – это Клондайк для мужчин». «Космополитизм начинается там, где деньги, а патриотизм заканчивается там, где деньги». Или такие штучки:

«Сувенирное государство», «Остекленевшие от честности глаза», «Капиталистический коммунизм», «Постельное сообщничество», «Судьболомная женщина», «Жизнецепкие пенсионеры», «Филологические водоросли», «История – это всего лишь слухи, попавшие в учебники», «Художник, сохраняющий верность жене, изменяет Искусству!», «Жаждут ночных женщин, а любят утренних!», «Все рано или поздно осознают свою бездарность. Главное, не делать из этого поспешные выводы».

Герои Полякова с первых повестей говорят так, что хочется запомнить и даже записать. И от произведения к произведению их язык все гуще и афористичнее, и создание надтекстового афористического пространства у Полякова прогрессирует. Если в «Ста днях до приказа», написанных в 1980 году, один афоризм приходился на 2,67 страницы текста, то в произведениях девяностых годов («Демгородок», «Козленок в молоке», «Небо падших», «Замыслил я побег…») этот забавный частотный показатель достигает феноменальных значений: один афоризм на 1,91; 1,50; 1,31 и 1,44 страницы соответственно.

«В России множество малых народов, но нет мелких» (это из записных книжек).

«В России никогда не встречали и не провожали по форме носа или цвету волос, а только – по уму и верной службе Отечеству».

«Такой терпимый к иным племенам и незлопамятный народ, как наш, еще поискать!»

«Вырвать страницу из учебника истории – еще не значит разрушить связь времен».