Испытание смертью

– Это единственно возможная судьба для всех восставших рабов. Именно поэтому он хотел говорить только с тобой. Ты принц царской крови, а мы для него хуже, чем грязные животные. Гордость не позволяет ни одному римлянину разговаривать с рабом на равных.

– Есть и еще одна вещь, – сказал я.

Все глаза обратились ко мне. Я отпил еще вина.

– Он предложил мне свободный и безопасный выезд из Италии и возвращение в Хатру, – я посмотрел на Галлию. – Вместе с Галлией.

Выражение лица Спартака не изменилось.

– Так почему ты все еще здесь?

– Потому что все вы – мои друзья, и я вас не покину. Не могу же я вернуться в Хатру, бросив своих друзей! Именно так я и сказал Крассу.

– Честь не позволяет тебе покинуть наше войско, не так ли? – тон Акмона был насмешливый, но я также заметил в его голосе нотку восхищения.

– И это тоже.

– Ну, что ж, – сказал Спартак, – значит, как представляется, Хатре придется еще некоторое время подождать твоего возвращения.

Глава 5

Красс держал слово. Нам потребовалось три месяца, чтобы дойти до Регия, расположенного на самом «носке» итальянского «сапога», двигаясь по Виа Анния, Анниевой дороге. Поход оказался нетрудным, но войско, собранное Крассом в Риме, все время кусало нас за пятки, прямо как собака, и несколько раз нам приходилось останавливаться и перестраиваться из походного порядка в боевой. Мы без труда отбили всех попытки римлян атаковать нас, но так и не смогли от них оторваться, а Спартак не хотел рисковать и ввязываться в серьезный бой, опасаясь другого римского войска, идущего со стороны Брундизия. Маневры Красса диктовали ему именно такую стратегию, хотя сам он этого еще не понимал.

– Мы ведь даже не знаем, высадились ли в Брундизии какие-нибудь вражеские войска, – сказал я ему.

День выдался облачный и влажный. Спартак, как обычно, шагал пешком, хотя и настоял, чтобы Клавдия, раз уж она беременна, ехала в повозке. Эту двухколесную конструкцию тащил упрямый мул со скверным характером, и Спартаку приходилось все время контролировать его, не выпуская из рук вожжи.

– Да, я помню об этом, но если нам удастся держаться впереди Красса, я рассчитываю за месяц перевезти войско через пролив в Сицилию, а там нам не придется ни с кем драться. Как только мы окажемся в Сицилии, римлянам будет чрезвычайно трудно на нас напасть.

– Но мы ведь не сможем переплыть Мессинский пролив! – буркнул Акмон, чье плохое настроение как нельзя больше соответствовало скверной погоде.

– Там ведь две мили? – сказал Спартак. – Думаю, что смогу проплыть такое расстояние. А как ты, Пакор?

Я был в шоке.

– Проплыть?! Через морской пролив?! Ты это серьезно?

Спартак улыбнулся.

– Ну, Акмона-то я еще могу заставить поплавать. А остальные переправятся на кораблях.

– На кораблях? – Акмона не так легко было убедить. – А где ты возьмешь корабли?

– У сицилийских пиратов, мой друг. У них полно кораблей, а у нас полно римского золота и серебра. Если мы им заплатим, они нас перевезут.

– Они могут нас предать, – сказал я. – Таким людям нельзя доверять.

– К сожалению, – ответил Спартак, – у нас нет особого выбора. Когда войско решило, что нам не следует покидать Италию, Сицилия осталась единственным приемлемым вариантом, а чтобы попасть туда, нам нужно переправиться через Мессинский пролив. И пираты – единственные, у кого есть средства нас туда перебросить. Альтернативный вариант – остаться в Италии, а я верю словам Красса, что римляне этого не потерпят.

– Значит, обратимся к сицилийцам, – заключил Акмон.

Войско двигалось неспешно, поскольку каждый день нам требовалось по три часа, чтобы сняться с лагеря, сложив все пожитки и сняв частокол, а потом еще три в конце дня, чтобы снова обустроиться. Но, поскольку римляне преследовали нас по пятам, было бы слишком большим риском устраиваться на ночь без оборонительного частокола. И вот каждый вечер тысячи воинов со всем своим снаряжением, все гражданские попутчики и тысячи животных собирались под защиту свеженасыпанного земляного вала и вбитых в него острых кольев. Даже мои конники ночевали в пределах лагеря, так что мы тоже стали специалистами в обращении с киркой и лопатой.

Провинция Бруттий была по большей части гористая с густыми зелеными лесами на нижних склонах. Большая часть населения проживала на скалистом побережье или близко к нему, и их маленькие селения, прижатые к береговой линии, казалось, в буквальном смысле лепились к скалистым обрывам прямо над морем. Само море всегда было темно-синего или бирюзового оттенка, а берег часто закрывали липкие клочья тумана. Большие лесные пространства, заросшие дубами, ясенями, кленами и каштанами, были полны оленей, косуль, бурых медведей, волков и орлов.

Мы добрались до портового города Регий, шумного делового центра морской торговли, чья гавань была забита судами всех видов и типов. Город располагался на нижних склонах длинного зубчатого горного кряжа. Горы были с крутыми склонами и образовывали нависающие друг над другом террасы. На землях вокруг порта в изобилии произрастали цитрусовые, виноград и оливки.