Испытание смертью

– Ты не простудилась, госпожа? – спросил я, протягивая Клавдии исходящий паром горшок с густым бульоном.

– Конечно, нет! – резко ответила за нее Галлия, недовольно глянув в мою сторону и набросив на шею Клавдии еще одно сухое полотенце.

– Спасибо, – сказала Клавдия довольно слабым голосом. – Вы очень добры. Мне необходимо было увидеться с вами обоими.

– Надо было подождать, пока не кончится гроза. Тебе нельзя болеть в твоем положении.

– Мне крайне необходимо было увидеть вас обоих еще сегодня, до того как вы уедете, – она отставила горшок и посмотрела на Галлию. В ее глазах стояли слезы. – Вы двое – моя единственная надежда!

Галлия обняла ее и попыталась успокоить, но Клавдия продолжала рыдать, а я так и не понял отчего и боялся задать этот простой вопрос. В конце концов, Клавдия взяла себя в руки и выпила весь бульон. После чего мы некоторое время сидели в молчании – мне это показалось целой вечностью, и единственным звуком, нарушавшим тишину, оставались порывы ветра, продолжавшего играть со стенами и крышей палатки. Галлия сидела спокойно, а Клавдия наконец решилась раскрыть свою тайну. Я барабанил пальцами по шесту палатки, пока Галлия не бросила на меня такой взгляд, что я сразу прекратил это занятие. Я стал натягивать сухую тунику, и в этот момент Клавдия заговорила монотонным голосом, от которого создавалось ощущение, что она впала в транс:

– Прошлой ночью я видела сон. Мне грезилось, будто наше войско разгромлено и вся земля пропиталась кровью. Я шла босиком, пробираясь между раздавленными безжизненными телами, проткнутыми стрелами, копьями и мечами. На меня смотрели мертвые черные глаза, и везде были сплошные раны и кровь, а я все шла среди павших и ничего не чувствовала под ногами. И хотя я пробиралась чуть ли не по пояс в крови, на моих белых одеждах не оставалось никаких следов. И тогда я поняла, что я тоже мертва, что я всего лишь призрак, бродящий среди мертвых.

Я долго ходила там и зашла очень далеко, но земля по-прежнему была завалена мертвыми, римлянами, и рабами. Потом я увидела впереди всадника на могучем вороном коне. Это был фракиец. Когда я подошла поближе, то увидела, что он одет во все черное – в черные сапоги, штаны, тунику и шлем. И хотя он сдвинул шлем на затылок, я не могла разглядеть его лицо, а только слышала низкий командирский голос. Я спросила его, где нахожусь, и он ответил, что недалеко от рая, но добавил, что я не смогу туда войти, пока не попрошу всадника на белом коне отвезти мой самый драгоценный дар в землю солнца. Я спросила всадника, где мой муж, и он ответил, что тот ждет меня под деревом, вокруг которого обвился змей. Я поняла, что это Спартак и что он тоже мертв, потому что однажды, когда он был младенцем, вокруг его головы обвилась змея, но не причинила ему никакого вреда. И еще я поняла, что больше не беременна, и что самый драгоценный дар – это мой новорожденный ребенок.

Клавдия повернулась и заглянула мне в глаза. Ее напряженный взгляд здорово мен беспокоил.

– Ты мне друг, Пакор?

– Ты же знаешь, что да, госпожа.

– Тогда, если я тебя кое о чем попрошу, ты уважишь мое желание?

– Я всегда готов сделать для тебя все, что угодно, госпожа.

Она немного помолчала, как будто ища ответа в глубине моей души. Потом заговорила:

– Тогда я попрошу тебя вот о чем. Когда родится мой ребенок, обещай, что заберешь его с собой в Парфию, потому что тот всадник на белом коне, о котором мне говорил тот конный фракиец, это ты. Сделаешь это?

Я был в замешательстве. Я уже решил, что все ее слова – лишь бред беременной женщины; я слышал, что когда женщина носит под сердцем ребенка, она бывает иногда подвержена приступам безумия.

– Но, госпожа моя, – осторожно заметил я, – ведь Спартак и сам позаботится и о тебе, и о новорожденном.

Тут она рассердилась.

– Ты разве не слышал, что я говорила? Неужели ты решил, что я сошла с ума? Неужели ты настолько плохого мнения обо мне, если обращаешься с таким презрением?

Я взял ее за руку, пытаясь успокоить.

– Госпожа, я для тебя жизни не пожалею, и ты прекрасно это знаешь.

Она выдернула руку.

– Тогда обещай выполнить мою просьбу, парфянин!

И снова уставилась на меня пристальным взглядом, буквально пригвоздив к месту. Ее глаза пылали гневом, словно бросая мне вызов. Но я и так не посмел бы ее ослушаться.

– Если таково твое желание, тогда это для меня приказ, и я его выполню. Клянусь тебе.

Ее гнев тут же угас, и она облегченно вздохнула. Клавдия взяла меня за руку, а потом Галлию.

– Спасибо! Спасибо вам обоим, друзья мои!