Испытание Тьмой

(Не многие понимают, что Знаки — живые и обладающие сознанием, только живущие не в Яви, а в Нави. У Посвященных и то нет единого взгляда на проблему их внешне бессмысленного, но далеко не абсурдного существования.

Случай, когда Знак и вызывающий его Посвященный суть части единого целого, чрезвычайно редок, чтобы не выразиться более грубо: невозможен — уж очень не любят Следующие Пути этого слова. Но легенды, как водится, предусмотрели подобную «невозможность» и заранее обозначили такие Знаки «собственными», что следует понимать как «доступными лишь конкретному Посвященному», тому, чьей собственностью являются. Или кого сами держат в подчинении; это еще один из тех многочисленных вопросов, по которым исследователям не удалось достичь единого мнения.)

Однако сила не может быть дана тем, кто не прошел Посвящения. И ты, проделав все необходимые расчеты (с Зеркалом Снов это было бы проще, но ты еще не настолько свихнулся, чтобы использовать его в этих землях), находишь решение этой сложной проблемы.

Твое собственное обучение у Говорящего уже подходит к концу, и в нужный момент ты задаешь ему пару вопросов, заставляющих Гонда признать тебя достойным Испытания. Ты, конечно, изображаешь полное согласие с его решением, смешанное с легкой долей страха. Тебе не нужно притворяться: руины одного из ТЕХ городов представляют собой немалую проблему для любого чародея, а уж тебе туда соваться вообще не стоило бы.

Но — надо.

И, взяв Луджи в проводники, ты идешь на Испытание.

Ожившие кошмары взбесившегося подсознания Создателя — вот самый мягкий термин, подходящий для описания обитателей безымянного города. На мгновение тебе даже кажется, будто ты вернулся на много лет и несколько Сфер назад, в тот мир, куда привела тебя твоя же собственная клятва, выжженная на черном камне Врат Пустоты.

Шогготы. Рабы Древних. Продукт извращенной фантазии Шаб-Ниггурата, Великого Черного Козла Лесов. Тебя не пугает их облик; тебя пугает то, что на примитивном алтаре посреди разрушенного города до сих пор приносят жертвы — правильно, жертвы Ему.

Тебя пугает то, что жертва — Луджи, а твое вмешательство будет означать, что девочка не прошла собственного Посвящения и должна быть умерщвлена на месте.

Перетекающая из одной кошмарной формы в другую, уродливая тварь заносит над пленницей грубо обработанный каменный кинжал…

КАМЕННЫЙ!!! Камень-то — часть Земли!

Ты усмехаешься, чуть расслабившись. Металл Луджи еще не осилила бы, а с камнем справиться сможет. Тебе не нужно напрягать зрение, чтобы увидеть, как Дочь Земли призывает свой Знак: волны Первого Призыва по Нави разносятся далеко.

Коснувшись ее кожи, выщербленный от долгого употребления каменный клинок рассыпается на части. Один из осколков (конечно, чисто случайно) перерезает стягивающий локти пленницы ремень. В следующее мгновение шогготу приходится начинать изучение новой формы, в которую он был переведен внешним принуждением. «Форма» больше напоминает лужу слизи; потому, вероятно, что ею и является.

Луджи добирается до кучи щебня, некогда бывшего одним из домов, и осыпает градом метательных снарядов всех шогготов, оказавшихся в пределах досягаемости. Поскольку в каждый из камней она успевает вложить Знак с «расплющивающей» формулой (неосознанно, однако более чем эффективно), вскоре население безымянного древнего города резко уменьшается.

Посвящение завершено, с иронией констатируешь ты. Осталось простое развлечение. Чтобы не тратить даром времени, ты присоединяешься к девочке (точнее, следишь, чтобы Бесформенные не вспомнили о доступных им средствах обороны). Ох, думаешь ты, и достанется же вам обоим от Говорящего с Духами!

Последнее твое предположение, однако, не оправдывается. Черный гигант спокойно выслушивает захватывающую повесть дочери, отправляет ее к ближайшему ручью — смыть все следы слизи шогготов, — и лишь потом поворачивается к тебе.

— Акинак.

Это не застало тебя врасплох только потому, что ты еще на днях заметил в хижине Гонда пару вещичек, рядовых для Посвященного, но крайне необычных для дикаря-шамана из джунглей Гондваны.

— Он самый. — Отпираться бессмысленно.

— А ведь я мог бы получить награду за твою голову.

— Попробовать получить, — уточняешь ты. — Меня, знаешь ли, не так уж просто взять.

— Не сомневаюсь, — улыбается Говорящий. — Но я у тебя в долгу.

В долгу? Нет, ты вовсе не возражаешь, но когда это тебе удалось оказать ему то, что он считает услугой?

— Ты провел мою дочь через Посвящение. Я этого сделать не мог — сам знаешь, законы… — Что да, то да: самому устраивать Посвящение для кровного родственника запрещали все кодексы, включая самые лояльные.

— Я делал это не ради тебя. Известно ли у вас пророчество о Воителях Черного Рассвета?

— «У нас», как ты выразился, нет. Но я его знаю. — Улыбка вдруг исчезает с лица Гонда. — Ты же не хочешь сказать…

— До Черного Рассвета двенадцать лет, — с нажимом сообщаешь ты. — И твоя дочь, если ты до сих пор не заметил, является воплощенной Стихией Земли. Дальше объяснять?