Испытание верностью

Теперь же, когда он остался один и ушел в тень скалы, так что ассистент при всем желании не мог его видеть, она вырвалась на свободу и вонзила в свою жертву зубы с утроенной силой.

Карл пошатнулся и опустился на снег, прижав руку к животу.

Темные отверстия в скале, одно из которых, как господин Роджерс надеялся, вело прямо в Долину, дрожали и подмигивали ему радужными искрами.

Карл переждал приступ, несколько раз крепко зажмурился и открыл глаза. Дрожание прекратилось.

Ты все равно не найдешь нужную пещеру, заявила боль, проведя огненной ладонью по его кишкам, просто не успеешь. Ты – мой.

Почему бы тебе не остаться здесь?

Просто лечь на этот восхитительно пушистый и прохладный снег и успокоиться? Тогда будет легче, намного легче, поверь мне…

А может, и в самом деле… Чего зря мучиться-то…

Хорошо, что он сейчас один, наедине с болью. Можно сколько угодно корчиться и стонать, можно грызть снег и не прятать вскипающих в уголках глаз слез.

Хорошо, что сейчас рядом с ним нет Клауса.

Парень, конечно, повзрослел за последние несколько дней, но не настолько, чтобы, не противясь и с достоинством, принять неизбежное и дать любимому учителю спокойно умереть.

…А все-таки жаль, что у него, у Карла, не было сына. И не будет…

Боль согласно кивнула и в предвкушении потерла ладошки.

Значит, уже все?

Ну конечно. Сам подумай – у тебя нет никаких шансов. А я, в награду за смирение, награжу тебя сладким предсмертным сном. Кого ты хочешь увидеть? Дочерей своих? Деллу? Старых друзей?

Я покажу тебе все, что захочешь!

* * *

Я хочу жить. И найти Шамбалу.

Как там говорил мальчик – жить миллион лет? Нет, не так – на грани смерти жить и наслаждаться этим так, словно впереди у тебя миллион лет…

Воистину – устами младенца… Молодец Клаус!

А я чуть было не сдался…

Я пойду дальше, заявил Карл, скрипнув зубами и поднимаясь с колен. Я буду идти, пока меня держат ноги, а когда они откажут мне, поползу.

Боль в изумлении смолкла и отступила.

Недалеко. Ненадолго. В сущности, ей некуда было спешить.

58

Карл вытер пот со лба и уставился на темные отверстия пещер, как на врагов.

Их слишком много! Погибший смертью храбрых ноутбук утверждал, что проход может быть только один.

Какой же? В которой из них? В которой из шестидесяти четырех?

Что-то ведь еще полезное говорил тогда Клаус…

– Ну да, – удивился Клаус, – шестьдесят четыре. Четное число. Восемь в квадрате. Шестнадцать умножить на четыре…

Вот оно, усмехнулся Карл.

Конечно же – восемь в квадрате! Восемь – священное число в Индии, Китае, Непале и у других народов Востока!

Так, посмотрим… Время – около полудня, солнце – слева, значит, восток – там! Отсчитаем восьмое отверстие с восточной стороны…

Восьмых отверстий здесь оказалось четыре. Одно над другим, как соты.

Тут уже Карл перестал рассчитывать и положился на интуицию.

Нужная ему пещера должна быть на самом верху.

* * *

Она там и оказалась.

Карл облегченно вздохнул – сил на то, чтобы спуститься по гладкой отвесной скале и обследовать три остальные пещеры, у него не было уже никаких.

Осторожно, по стеночке, на подгибающихся ногах, он выбрался из короткого туннеля навстречу мягкому рассеянному свету и неожиданно теплому, пахнущему травой и цветами воздуху. Навстречу самой серьезной опасности, которая поджидала Карла в этом путешествии.

Она подошла к нему, широко раскинув руки, ослепив блеском жемчужной улыбки, золотыми бликами серег и радостным сверканием агатовых, слегка раскосых, но прекрасных, осененных длинными, черными, как ночь, ресницами, глаз и сказала по-английски:

– Ты все-таки пришел!

После чего обняла Карла и, привстав на цыпочках, крепко поцеловала в пересохшие губы.

Боль, ухмыляясь и подмигивая, выступила из-за его плеча и нанесла короткий, точно рассчитанный, сокрушительный удар.

Карл едва успел ощутить на губах вкус свежего меда и лишился чувств.

* * *

Заведующий гинекологическим отделением, к которому Аделаида прорвалась сквозь кордон из дежурной ординаторши и двух медсестер, не спешил с ответом.

За кустистыми бровями и высоким лбом кипела интенсивная мыслительная работа: мигали лампочки, щелкали переключатели, кое-где искрила перегревшаяся от напряжения проводка, и вовсю пахло озоном.

Если ей сказать, что шансы пятьдесят на пятьдесят (хотя и за это, разумеется, нельзя поручиться), она, чего доброго, и впрямь решит оставить ребенка. Тогда придется класть пациентку на сохранение (в ее возрасте и с ее давлением он просто обязан это сделать!) в свое и без того переполненное отделение и потом еще возиться с ней целых семь месяцев.

Не говоря уже о родах. Кто будет их принимать?

Лично он вовсе не собирается брать на себя такую ответственность. Отослать ее перед родами в Питер?

59

Ага, как же, так ее там и приняли…

Говорят, за границей научились уже на ранних сроках определять наличие отклонений у плода… анализы какие-то на генном уровне, говорят… не то что наше УЗИ.

У нас если такое и делается, то в столице, и наверняка за большие деньги.

Сказать ей?