— Он боролся всё это время и повторюсь, были все шансы на то, что молодой организм справится с недугом, но не вышло. Уверяю вас, мы этого не видели, но этот месяц он «жил». Судя по показателям приборов, юноша вёл бурную жизнедеятельность. Порой, сложно было понять, как в подобном состоянии могли демонстрироваться подобные скачки мозговой активности. Просто, в какой-то момент борьба завершилась и он ушёл. Мне жаль.
— Значит, вы отключите его? — вновь задал вопрос он.
— Это должны решить родственники и комиссия, но так будет лучше, потому что надежд нет. Знаю, вы спасли этого юношу, навещали его всё это время, потому что считали себя ответственным за его жизнь. Подобное я видел не раз, но счастливый конец не всегда подвластен нам. Иногда люди умирают, и мы ничего не можем сделать, — сказал врач и оставил молодого человека одного, потому как знал: нужно попрощаться, даже, если ты совсем его не знал.
— Я верил, что помог, — присел он у кровати. — Я тебя совсем не знаю, но почему-то не могу отделаться от мысли, что мы могли где-то видеться. Странное ощущение, сложно объяснить. Можно ли, не общаясь с человеком, чувствовать связь, родственную душу. В день аварии, мы поговорили-то с тобой, обменявшись парой фраз, и те были лишь о боли и последствиях, но… Я столько всего пережил в последнее время, — говорил он, коснувшись шрама на шее от пулевого ранения двумя годами ранее, — и думал, что сделаю хорошее дело, если спасу кого-нибудь. Видимо, у меня судьба такая — оказываться проигравшим, даже, если дело совсем неплохо начиналось. Прости, что не справился. Мне действительно жаль, — сказав это, молодой человек пожал руку пациенту и вышел из палаты, не заметив, как та почти незаметно дёрнулась…
«Наш истинный смысл станет ясным, когда наступит конец.»