Испытание выживанием

Точка фэн-фу20, как говаривал Буддист, одна из основных в акупунктуре, поскольку не прикрыта костью и если сильно постараться, то, нажав на нее, можно потрогать свой мозг. Я никогда не пробовал, а вот Фунчоза частенько почесывал свой мозг отверткой через эту точку, и его психопатия — еще одна причина, по которой я не собирался искать мозг через фэн-фу.

Я окончательно проснулся минут через пять, после самомассажа даже почувствовал себя бодренько, мои руки творят волшебство, и никакой девчонки не нужно.

Я посмеялся. Вот и еще один признак умопомешательства: теперь меня зовут сам-шучу-сам-смеюсь-Калеб, как одного из солдат в Маяке. Этого следовало ожидать спустя четыре дня скитаний в одиночку, когда компанию тебе составляют лишь сонные бобры и призраки друзей.

Я вытащил алюминиевую фляжку из кармана, немного отпил воды. На вкус она странная с частичками земли или камней, отдает каким-то металлом, может, даже волчьей мочой, но в ней определенно есть что-то, чего в ней быть не должно. Это снег. Я набираю его во флягу и жду, пока растает. Сырой снег есть нельзя – ангина обеспечена, к тому же он снижает температуру тела, что отнимает драгоценные капли энергии для перехода. Вот было бы здорово, если бы у меня был велосипед Халила и тот двухметровый маховик с аккумуляторной бочкой! Хотя всю эту бандуру ни в жизнь с места не сдвинешь. Да и посреди леса все это странно был смотрелось.

Потом я откусил протеиновый брикет – еще одна дрянь на вкус. Хотя если быть точным, то вкуса у этой дряни нет, зато у нее есть нужные для меня калории. Чертова энергия. Я постоянно думаю о ней, как будто я робот на батарейке. В условиях выживания все твое тело превращается в набор химическо-биологических реакций, которые двигают стрелки на внутренних часах организма. У меня очень мало этого невидимого времени.

Тут вы должны спросить: куда несет твою тупоголовую башку?

Тупоголовая башка.

А так вообще бывает? Башка она же вроде и есть голова. Не обращайте внимание, говорю ж, я спятил еще вчера. Я спятил еще восемь лет назад, когда в Падальщики пошел!

Ну так вот. Возвращаясь к вашему вопросу, который я сам себе задал, потому что я тут один и диалоги мне нужно вести за обе стороны. Куда я бреду? Почему я не попытался пробраться внутрь Желявы обратно?

Во-первых, этот гребаный псих – Маргинал – который уже восемь лет играет в невидимку, так и не вышел на связь в последующие два часа, что я прождал у того пня. Возможно, Трухина сообразила, что кто-то взломал ее РАБов21, и теперь рьяно отслеживала попытки Маргинала проложить мне путь обратно на базу. Крайслер меня как девственницу хочет, и Трухина ему с удовольствием мою душонку в расчлененке подаст! Я не стал рисковать.

Ну а во-вторых, пока я бегал-прыгал, пытался согреться, сумасбродная идея пришла мне в тупоголовую башку.

Аякс Бодхи. Его кто-то включил.

Почему-то это воспоминание никак не выходило из головы: Антенна с Вольфом показали мне мигающую точку потерянного в деревне Аякса, которая вот-вот была, а потом пропала. Сбой? Очень странный сбой, который произошел ни с того ни с сего. В этом мире случайностей не бывает. У всего есть причина, как и следствие. И возможно, сбой Аякса стал результатом игрищ все тех же бобров и волков, которые ссут на мой снег. Но даже если и так, у меня будет Аякс! Бронь посреди леса! Аякс это вам не домик в деревне, это целый танк, и выживать в нем можно гораздо успешнее, чем кажется на первый взгляд.

И вот представьте, что я решил наплевать на Желяву, где меня ждет расстрел, и отправиться в опасное приключение, ценой которого может стать моя жизнь, только для того, чтобы проверить, как там поживает перевернутая вверх тормашками БМП, в которой срет бобер. В свою защиту напомню вам, я спятил еще восемь лет назад, когда решил в Падальщики податься.

Честно признаться, куда бы я ни пошел, меня везде смерть поджидает, и я устал ее бояться!

Я прохожу порядка тридцати километров в день, больше – нереально, хотя летом можно делать марш-броски и на пятьдесят километров – тренировка Падальщиков воспитывает в нас потрясающую выносливость. Но зимой все осложняют сугробы, в которых оседаешь в двадцати шести килограммах экипировки. Если бы я не двигался, то так бы и потонул в снегу, как терминатор с большим пальцем вверх. Я одолел порядка девяносто километров за прошедшие три дня. До деревни, с которой начались все наши несчастья, причем не только несчастья самих деревенщин, но и несчастья желявцев, еще двести километров. Назад дороги уже нет, осталось одолеть всего две трети пути – я держусь за эту идею, как за край скалы, пока под ногами пропасть воет пустотой и смертью. В деревне я смогу найти пропитание, подзарядить костюм, если вспомню, как Халил работал с тем маховиком, смогу отоспаться на матрасе, черт возьми!