Испытания

Легковая машина остановилась возле солидного побитого непогодой жилого дома. Водитель вышел и, поглядывая на ясное небо с быстро набегающими хмурыми облаками, стал навешивать щетки на ветровое стекло. В подъезде появился довольно высокий блондин лет сорока, без шапки — секретарь парткома завода Олег Сергеевич Иванов. Его добротное пальто сидело на нем будто с чужого плеча. К водителю он обратился как к привычному собеседнику:

— Доброе утро, Василий Архипович!.. Значит, опять… Два года — с тех пор, как избрали, — говорю: «Утром машины не надо». Сколько раз говорил!

— А я тут ни при чем, порядок есть порядок. Записано: «Подать машину», я подаю… Вот тебе раз!

Последние слова относились уже к внезапно хлынувшему ливню, который заставил и секретаря парткома и Василия Архиповича поспешно забраться в машину. Впрочем, ливень прекратился так же внезапно, как и начался, оставив лужи на тротуарах и промокшие очереди возле магазинов.

— Что с погодой творится! — проворчал Василий Архипович. — Говорят, — продолжал он, косясь на Олега Сергеевича, — о бригаде Лаврушиной потому каждый день талдычат, что делает она спецзаказы для научных наблюдений, которые к прогнозам погоды имеют прямое отношение.

Поняв, что секретарь парткома не намерен развивать затронутую тему, Василий Архипович пожал плечами:

— Так или не так, а чего бы талдычили все об одной бригаде, когда их у нас за три сотни перевалило!

— Опять очередь в молочную! — сказал Олег Сергеевич, глядя в окошко машины.

— Нет, эта не в молочную, эта за угол тянется, в «Ювелирный».

— Все ты знаешь, — машинально отметил Иванов и быстро попросил: — Ну-ка поверни направо, в тот переулок, чтобы нам проехать мимо «Ювелирного». Остановимся на минутку, а потом развернемся к заводу… Хорошо, здесь!

Иванов прошел через аккуратно выстроившиеся шеренги, подошел к витрине, красиво оформленной. Деревянные изделия местных умельцев — статуэтки, шкатулки, раскрашенные деревянные брошки.

Очередь зашипела, зашикала:

— Мы давно уже стоим! Записывались! Не пропустим! Надо порядок соблюдать, гражданин!

Олег Сергеевич обаятельно улыбнулся:

— Что ожидаете? За чем стоите?

Голоса подобрели:

— Говорят, сервизы привезут!

— Какие-то украшения привезут.

Иванов вернулся к машине. Женщина из очереди узнала его, крикнула вслед:

— Олег Сергеевич, скажите Зойке, я для нее заняла!.. Сервизы будут!

В машине Иванов взглянул на часы-браслет. Было семь часов сорок минут. Подумал вслух:

— Сколько же они будут ждать? Магазин открывается в одиннадцать. — И снова попросил водителя: — Останови, Василий Архипович, дальше пойду пешком.

— Привычку взяли у директора — чуть ли не три километра пешком!

— У директора можно многому поучиться.

Водитель остановил машину, но фамильярно придержал секретаря парткома за рукав пальто:

— Директору на вторую половину века перевалило, ему моцион нужен, а вам зачем? Я это к тому, что после ваших прогулок у нас с вами содержательной беседы не получается. Сегодня хоть немного, а как хорошо поговорили — и про погоду, и про спецзаказы. Хоть вы ничего не подтвердили, да я все понял! А промеж народа находишься и только одно и слышишь: «Почему у нас пьянства столько, Василий Архипович?!», «Что с людьми делать, Василий Архипович, работать не хотят?!». А на такие вопросы что Василий Архипович может ответить? Значит, беседа не получается!.. Что скажете, Олег Сергеевич?

— Получается, что ты прав! — серьезно сказал Иванов.

Поток людей двигался, разветвляясь к проходным. На первый взгляд однородный торопливый поток.

Иванов вошел в гущу толпы, вгляделся в сосредоточенные, деловые лица. Люди шагали напористо. Секретаря парткома узнавали, с ним здоровались. Он слышал обрывки разговоров, отдельные реплики:

— Попробуй иначе резец заточи, под углом!

— А зачем ты брала югославские? У них зубная паста хорошая, а обувь плохая!

— Да какой же он новый редактор? Он уже три месяца здесь, а что изменилось?

Возле легкой решетки сквера Иванов заметил девушку. Угловатая, как подросток, и в то же время неуловимо женственная — поворотом ли головы, движением ли руки, поправившей растрепанные кудри. Девушка высматривала кого-то в людском потоке и вдруг бросилась к нему, к Иванову, схватила за руку и зашагала рядом, заговорила возбужденно, словно спеша высказаться:

— Все твердят: вы настоящий коммунист! Неужели вы не видите, что творится? Бесхозяйственность! Только «давай-давай!!». А после работы не умоешься — все краны свернуты, то горячей воды нет, то холодной, то вообще никакой! А история с выставкой? Захотели — развесили, захотели — поснимали! Мне-то что?! Но люди же рисовали, старались! И никакого объяснения!.. Ну почему не сказать все как есть, не объяснить, в чем ошибка? Нельзя же считать всех дураками! Так человек замкнется в себе и никогда ничего делать не захочет!.. — На секунду умолкла, чтобы передохнуть, потом выпалила: — А я вот сказала, что подойду к вам, и хоть на пари, да обратилась!..

Девушка рванулась от Иванова и, лавируя меж людьми, петляя, как взъерошенный угловатый звереныш, скрылась в толпе.