Испытательный срок

Прыжок занервничал, отвел взгляд. Он совсем не был уверен в том, что женщина не вытворит что-нибудь, могущее представлять опасность. Прыжок хотел отвернуться, но вспомнил, что за спиной его стоит Мархаэоль Игнт со своим братцем.

Смотреть на них у Прыжка не было ни малейшего желания. Даже Мархаэоль сейчас видеть ему не хотелось. Но Прыжок отлично слышал, о чем они говорят — Мархаэоль с Махватом.

— Ты нашел мага? — спросила Мархаэоль.

— Нет. Но он в Самате. Где-то там.

Прыжок не видел, куда указывает Махват. Да это все равно и не дало бы ему никакой информации — Самата же Прыжок не знал.

— В той стороне Цитадель-На-Шести-Островах, — недовольно сказала Мархаэоль.

— Да. Это меня и беспокоит. Я собираюсь к центру Самата. Ты будешь сопровождать меня?

— Да. И они — тоже.

— Ни к чему... хотя... пусть едут, мне это безразлично.

— Толик, пойдем.

Прыжок почувствовал прикосновение к своему плечу.

Ему очень хотелось послать все подальше, но — что делать? Он вздохнул и затопал вслед за остальными, спускавшимися уже по лестнице.

21. ЦИТАДЕЛЬ-НА-ШЕСТИ-ОСТРОВАХ

Было хорошо понятно, что Махвата не особо жалуют в Театре Колесниц. А может быть, и вообще в Самате... Несмотря на его победу в состязаниях (или, может быть, благодаря именно ей), все больше и больше глаз, устремленных на него, выражало неодобрение, раздражение, а порой и явную ненависть. Никто не осмеливался открыто проявлять свои чувства, но глаза говорили не хуже языка.

Словно какая-то весть разнеслась по Самату, словно Махват вдруг стал едва ли не врагом для каждого из присутствующих здесь. Это чувствовалось во всем. Даже воздух вокруг Махвата Игнта потемнел, словно бы над головой его зависла небольшая туча.

Толпа, собравшаяся возле ворот Театра Колесниц, расступалась, пропуская Махвата и идущих за ним. Шум голосов стихал. Лица выглядели настороженными. Махват шел гордо подняв голову, не глядя по сторонам. Словно происходящее вокруг его совершенно не касалось. Словно бы он не чувствовал того, что ощущал даже Прыжок, — напряженной недоброжелательности окружающих.

Арка ворот вспыхнула темно-малиновым светом, когда Махват проходил под ней.

Толпа за воротами была не менее густой, чем перед ними. И все так же молча расступались, едва завидев Махвата.

Возле набережной стояла большая ладья. Изящные сходни с ажурными перилами протянулись от ее бортов до брусчатой мостовой. Возле сходен неподвижно замерли двое в черной одежде. Черные штаны, рубашки, сапоги. Длинные черные плащи. Короче, оба они решительно всем напоминали Махвата — очевидно, своего повелителя. Прыжок посмотрел им в лица и вздрогнул — лиц не было. В обрамлении густых волос медленно клубились пятна огненного тумана, изредка вспыхивающего синеватыми молниями.

— Мои слуги, — небрежно бросил Махват, ступая на сходни.

Мархаэоль, очевидно привыкшая к подобному облику, даже не оглянулась на них и последовала за братом.

— Пошли, что ли? — нерешительно пробормотал Коновалов. — Блин! Ну и рожи...

Остальные промолчали.

Прыжок заметил, что все — и Эллина, и Катя, и Коновалов с Колобком, — все смотрят на него. Словно бы он сделался главным в команде, словно бы только от него теперь зависело принятие решений.

Прыжку это не понравилось.

— Чего уставились? — сердито спросил он Эллину.

Она растерянно пожала плечами.

— Ты чего? — агрессивно спросил Прыжок. — Командир типа или все такое? Я здесь должен распоряжаться, что ли?!

— Да нет, — тихо ответила Эллина. — Просто...

— Чего — просто? — напирал Прыжок.

— Ничего, успокойся, — подала голос Катя.

Прыжок хотел было опять возмутиться, но Катя, не глядя на него, легко взбежала по сходням.

Прыжок недовольно хмыкнул и тоже поднялся на борт.

В ладье оказались еще несколько слуг Махвата — точно так же одетых, с точно такими же туманными сгустками вместо лиц. Прыжок обратил внимание, что никакого оружия у них не было. Да оно, наверное, и не нужно им — при таком-то хозяине...

Вся команда Эллины столпилась возле левого борта, стараясь держаться вместе. Даже Мархаэоль встала рядом с ними. Лишь Махват отошел на нос ладьи.

Плавно качнулись и поплыли назад причудливо изукрашенные стены Театра Колесниц. Ладья постепенно набирала ход. Нос ее решительно вспенивал моды канала, сделавшиеся теперь совершенно черными.

Прыжок перегнулся через борт и посмотрел вниз. В черноте воды вспыхивали кроваво-красные искры, недобро разгорались и медленно гасли таинственные огни. Выложенного плитами дна канала не было видно совершенно.

— Что это такое — цитадель? — спросил Прыжок у Мархаэоль.

Вопрос он задал почему-то шепотом. Гнетущая тишина, обрушившаяся на них, не вызывала никакого желания разговаривать в полный голос. И Мархаэоль ответила Прыжку точно таким же шепотом: