Исследование истории. Том II

Когда в 167 г. до н. э. царь из династии Селевкидов Антиох IV Эпифан поместил статую Зевса Олимпийского в святая святых Иерусалимского храма, ужас и негодование евреев, увидевших «мерзость запустения»^{94}, «стоящую, где не должно»

^{95}, были настолько велики, что они не смогли успокоиться, пока не уничтожили малейшие следы правления Селевкидов. Далее, когда в 26 г. н. э. римский прокуратор Понтий Пилат тайно, под покровом ночи, провез в Иерусалим римские военные знамена с изображением императора на медальонах, реакция евреев была настолько сильной, что заставила Пилата вывезти оскорбительные эмблемы. Однако эти же самые евреи привыкли не только спокойно взирать, но и держать в руках, пользоваться, наживать и накапливать кесаревы монеты с отвратительным изображением.

Римское правительство должно было сразу же осознать ценность вселенской монеты в качестве инструмента политики.

«Начиная с середины I в. имперское правительство оценило (как сделали это немногие правительства до и после) не только функцию монет в качестве зеркала современной жизни — политических, социальных, духовных и художественных устремлений своего века, но также и их огромные уникальные возможности в качестве далеко идущего инструмента пропаганды. Современные методы распространения новостей и современные средства пропаганды, начиная от почтовых марок и заканчивая радиовещанием и прессой, имели свое подобие в имперских монетах, на которых ежегодные и ежемесячные (мы можем даже сказать — практически ежедневные) новости и перемены в изображениях регистрируют последовательность общественных событий и отражают цели и идеологию тех людей, которые контролировали государство»^{96}.

* * * 

Регулярная армия

Универсальные государства весьма сильно отличаются друг от друга по той степени, в какой они нуждаются в регулярных армиях. Некоторые, по-видимому, вовсе могут обходиться без них. Другие обнаруживают прискорбную потребность в этих дорогостоящих институтах — как в полевой армии, так и в местных войсках, несущих службу в гарнизонах. Правительствам таких универсальных государств приходилось сталкиваться с трудными, а иногда и неразрешимыми проблемами, которые ставили перед ними эти всегда громоздкие и часто опасные институты. Однако все это вопросы, на исследовании которых мы не можем останавливаться. Мы ограничимся в данном параграфе одной из множества тем, которые могли бы подойти под наш заголовок. Одной, но, тем не менее, возможно, наиболее интересной и важной, а также наиболее тесно связанной с основным содержанием данной главы: а именно мы рассмотрим вопрос о влиянии римской армии на развитие христианской Церкви.

Христианская Церковь, конечно же, была далеко не самым очевидным и непосредственным образом облагодетельствована римской армией. Тем, кто получал наиболее очевидную выгоду в армиях всех распадающихся империй, были союзники и варвары, поступавшие на военную службу. Набор последними Ахеменидами полевой профессиональной армии из греческих наемников привел к завоеванию Ахеменидской империи Александром Великим. Набор варваров в личную гвардию аббасидских халифов и в регулярные армии Римской империи и египетского «Нового царства» привел соответственно к установлению правления турецких варваров в Халифате, тевтонского и сарматского варварского правления в западных провинциях Римской империи и правления варваров-гиксосов в Египте. Неожиданнее видеть, как покров армии опускается на Церковь, и еще неожиданней — когда приемником этого вдохновения является Церковь с антивоенными традициями.

В своем сознательном отрицании пролития крови и, следовательно, несения военной службы первые христиане расходились с иудейской традицией. Они верили, что победоносное Второе Пришествие Христово уже близко и что им дано указание терпеливо его ожидать. Являя собой поразительную противоположность ряду иудейских восстаний — сначала против Селевкидов, а затем против римского правления на протяжении трех столетий с 166 г. до н. э. и до 135 г. н. э., — христиане никогда не поднимали вооруженного восстания против римских преследователей на протяжении приблизительно равного периода, протекшего cfr начала миссии Иисуса до заключения мира и союза между римским имперским правительством и Церковью в 313 г. н. э. Что касается службы в римской армии, то она была камнем преткновения для христиан, поскольку включала в себя не только пролитие крови во время боевых действий, но также среди прочих вещей и приведение в исполнение смертных приговоров, принесение военной присяги на безусловную верность императору, культ императорского гения и совершение жертвоприношений ему, а также поклонение военным знаменам как идолам. Служба в армии была фактически запрещена следующими раннехристианскими отцами — Оригеном, Тертуллианом и даже Лактанцием[427] в труде, опубликованном после заключения Константином мира.