Исследование о природе и причинах богатства народов

Увеличение или прямое повышение обозначения монеты всегда представляет собой и по самому своему характеру должно быть гласной и общепризнанной операцией. В результате ее монеты меньшего веса и размера получают такое же название, какое раньше было присвоено монетам большего веса и размера. Изменение пробы, напротив, обычно бывало скрытой операцией. В результате ее монетным двором выпускались в обращение монеты того же обозначения и по мере возможности того же веса, размера и внешнего вида, какие имели монеты гораздо большей стоимости, обращавшиеся до того. Когда французский король Иоанн[348]

для уплаты своих долгов прибег к порче своей монеты, со всех служащих монетного двора была взята присяга о сохранении этого в тайне. Обе операции несправедливы, но простое повышение объявленной стоимости монеты представляет собой дело открытого насилия, тогда как порча монеты не что иное, как обман и мошенничество. Поэтому последний прием, как только узнавали о нем, — а скрыть это на продолжительное время никогда нельзя — всегда возбуждал гораздо большее негодование, чем операция первого рода. Очень редко бывало, чтобы монета после сколько-нибудь значительного увеличения ее объявленной стоимости снова доводилась до своего прежнего вида, тогда как после величайшей порчи она почти всегда доводилась до прежнего содержания металла. Почти никогда не удавалось успокоить возмущение народа иным путем.

В конце правления Генриха VIII и в начале правления Эдуарда VI английская монета была не только повышена в своей номинальной стоимости, но и подвергалась порче своей пробы. Такой же обман практиковался в Шотландии во время несовершеннолетия Якова VI. То же самое делалось и в большинстве других стран.

По-видимому, совершенно напрасно ожидать, чтобы государственные доходы Великобритании были когда-либо вполне освобождены от лежащих на них обязательств или даже чтобы были сделаны сколько-нибудь значительные успехи на пути к этому освобождению, раз излишек доходов или остаток после покрытия ежегодных издержек управления мирного времени так ничтожен. Вполне очевидно, что такое освобождение никогда не может быть произведено без весьма значительного увеличения государственных доходов или столь же значительного сокращения государственных расходов.

Более равномерный поземельный налог, более равномерный налог на ренту с домов и такие изменения в современной системе пошлин и акцизов, которые указаны в предыдущей главе, могли бы, пожалуй, не увеличивая бремени, лежащего на большей части народа, а только распределяя более равномерно его тяжесть между всеми жителями страны, привести к значительному увеличению дохода. Но и самый крайний оптимист вряд ли сможет обольщать себя надеждой, что какое-либо увеличение этого рода позволит вполне освободить государственные доходы или настолько приблизиться к такому освобождению за время мира, чтобы предотвратить или компенсировать дальнейшее накопление государственных долгов во время ближайшей войны.

Распространив британскую систему обложения на все области империи, населенные лицами британского или европейского происхождения, можно было бы ожидать гораздо большего увеличения доходов. Впрочем, это вряд ли может быть осуществлено без нарушения принципов британской конституции и без включения в британский парламент или, если хотите, в генеральные штаты Британской империи справедливого и равномерного представительства всех этих областей; представительство каждой области должно было бы находиться в таком же соответствии с суммой уплачиваемых ею налогов, в каком представительство Великобритании находится с суммой налогов, взимаемых в Великобритании. Частные интересы многих могущественных людей, закоренелые предрассудки народных масс в настоящее время, как кажется, ставят для столь серьезной реформы такие препятствия, которые, может быть, очень трудно, а пожалуй, и совершенно невозможно преодолеть. Тем не менее, не претендуя решать вопрос о том, насколько осуществимо или неосуществимо такое объединение, не будет, пожалуй, неуместным в теоретическом исследовании, каким является настоящее сочинение, выяснить, в какой мере британская система обложения может быть применена к различным областям империи, какого дохода можно ожидать от нее в таком случае и как может отразиться объединение такого рода на благоденствии и благосостоянии различных областей, включенных в него. Такие рассуждения в худшем случае могут быть признаны новой утопией, несомненно, менее интересной, но не более бесполезной и химеричной, чем какая-нибудь старая.

Поземельный налог, штемпельные сборы и разного рода таможенные пошлины и акцизы составляют четыре главные группы британских налогов.