Исследования по истории местного управления при Петре Великом

Решение вопроса о том, из какого общественного класса назначались ландраты, также подтверждает нам, что ни о каких ландратских выборах не могло быть и речи. Первый указ 24 апреля 1713 года умалчивает о том, кого именно надо в губерниях «учинить» ландратами. Из повеления 20 января 1714 года, предписывавшего избирать ландратов «всеми дворяны», можно было бы заключить, что и избираемые будут также из «всех дворян», т. е. вообще из уездного дворянства, подобно тому как это было с прежними губными старостами и должно было быть с выборными воеводскими товарищами 1702 года. На практике, однако, вышло иначе. Уже в первые кандидатские списки, представленные губернаторами в течение 1713 года, были внесены служилые люди тех чинов, которые и прежде играли большую роль в центральной и местной администрации, управляя приказами и сидя воеводами в городах, и которые в XVIII веке получили общее название «царедворцев». То был контингент высшего дворянства, дробившийся на четыре «московских» чина: стольников, стряпчих, дворян московских и жильцов [84] . Со времени введения регулярных полков и разделения России на губернии эта старинная московская дворянская гвардия также испытала на себе перемены. Часть ее вошла в качестве офицеров в регулярные полки, другая часть, благодаря усложнению местной администрации, вызвавшему потребность в гораздо большем персонале в области, чем было прежде, была распределена по губерниям и отдана в распоряжение губернских начальств. Таким образом, восемь губерний Петра не только оттянули от центральной кассы стекавшиеся туда денежные ресурсы, распределяя их между восемью областными кассами, но точно так же отвлекали от Москвы и распределяли по восьми губернским центрам и высший класс дворянства, представлявший из себя личный запас для административной машины. При распределении всего группировавшегося прежде в Москве состава царедворцев по губерниям принималась во внимание связь их с губерниями по землевладению. Царедворец посылался именно в ту губернию, в которой находились его поместья и вотчины. По крайней мере, один документ перечисляет в виде исключения царедворцев, написанных по списку Московской губернии, за которыми, однако, поместий и вотчин в этой губернии не было «сыскано» [85] . Таким образом, в каждом губернском центре образовался известный запас царедворцев, которым губернатор постоянно и пользовался, частью для замещения открывающихся должностей в губернской администрации, частью для отдельных поручений. Из них обыкновенно назначались обер-коменданты и коменданты в городах; они отправлялись комиссарами в те полки, содержание которых было возложено на губернию. Им давались также и временные поручения: одного посылали наблюдать за доставкой «тялочных (лодочных) припасов», другому поручалось произвести какую-нибудь понадобившуюся перепись, на третьего возлагался разбор недоразумений между «большеплатежными и малоплатежными» членами купечества в каком-либо городе и т. п. Из этих-то царедворцев и брались ландраты, как при общем их назначении, так и затем при дополнительных. Так, из 13 ландратов, назначенных в 1714 году в Московскую губернию, 12 имели чин стольника и 1 был жилец; из 8 ландратов Киевской губернии один был комнатным стольником, остальные стольниками; из 10 ландратов Архангелогородской – было 2 стольника, 4 стряпчих и 4 жильца [86] . Назначать царедворцев в ландраты было, очевидно, обязательно: Казанская губерния потому именно не представила к сентябрю 1713 года кандидатских списков и доносила о невозможности выбрать ландратов, что, как писали оттуда, «царедворцы той губернии были на службе в походе с губернатором» [87] . Назначенные в 1714 году ландраты были люди уже немолодого возраста, по большей части прошедшие очень разнообразную карьеру «царедворца», побывавшие в придворной, военной и гражданской службе. Вот несколько примеров ландратских биографий. Ландрат Мякинин начал службу в 1688 году, когда он 15-ти лет от роду был написан в царицыны стольники. Придя в возраст, он из ведомства Мастерской палаты, управлявшей придворным штатом царицы, был передан в Разряд, откуда посылался в походы под Азов и под Нарву, переменив, таким образом, спокойную придворную должность на тяжелую службу боевого офицера. Возвратясь благополучно из нарвского похода, он получил поручение по дипломатической части и был из Посольского приказа назначен провожать до границы уезжавшего польского посла. Затем его не раз командировали по различным делам гражданского управления: поручали произвести перепись постоялых дворов в Москве и уезде, назначали неоднократно членом учреждавшихся по разным отдельным случаям специальных комиссий. По учреждении Петербургской губернии губернская канцелярия послала его сначала к приему «работных людей», т. е. поручила ему заведовать набором работников, поставка которых лежала на населении особою повинностью, а затем, когда он это поручение исполнил, назначила его «к управлению подвод» для шествия царевны Наталии Алексеевны. Прослужив некоторое время опять в военной службе, он попал в морское ведомство и был определен к «корабельному строению» в качестве надзирателя за рабочими и заведующего раздачей провианта. С этой последней должности он получил назначение в ландраты [88] . Другой ландрат Н. Т. Квашнин-Самарин начал службу жильцом в 1700 году в адъютантах при боярине князе И. Ю. Трубецком, с которым участвовал в нарвском сражении. Он побывал затем во многих битвах, между прочим при взятии Канцев, и с кратковременными отпусками домой служил попеременно в нескольких полках до тех пор, пока в 1708 году «за переломкою ноги» не был отставлен от полковой службы. Года три его не беспокоили, он сидел дома, леча свою ногу, но уже в 1711 году он назначен был «к делам», т. е. в штатскую службу, а именно: был определен «к пропуску дубовых лесов и тялок, и буеров» из Вышнего Волочка в Новгород и Ладогу. Потом он получал какие-то командировки из петербургской губернской канцелярии в Смоленск и, наконец, был назначен ландратом Петербургской губернии [89] . Карьера третьего ландрата Чирикова была несколько проще. Пройдя обычным порядком все чины с жильца до стольника, он затем был послан воеводою в захолустное местечко Каменный Затон, после чего и назначен старооскольским ландратом [90] . Большая половина царедворцев, назначенных в ландраты в Московскую губернию при увеличении штата ее ландратов в 1715 году, были ранее обер-комендантами в той же губернии [91] .