Исследователи Гора

Я с восхищением наблюдал за ней. Занятно, но эротические танцы существуют в самых суровых и консервативных цивилизациях. Женщины танцуют их во сне и порою даже наяву. Какое потрясение испытывает обнаженная девушка, когда, проходя мимо зеркала в своей спальне, случайно подмечает движения, которым ее никто никогда не учил! Неужели это я? Неужели я могу так? Наступает момент, когда она, уже по собственной воле, сбрасывает одежду, подходит к зеркалу и, еще не понимая, что с ней происходит, начинает танцевать. Движения ее становятся все откровенней и бесстыдней. Тысячи лет назад первобытные женщины так же танцевали перед мужчинами в пещерах, озаренных светом факелов. Это танец самки, танец рабыни. Тяжело дыша, она в изнеможении падает на ковер и, прижимаясь к нему всем телом, шепчет: «Я хочу Господина!»

Я встал, скрестив руки на груди.

Не прекращая танцевать, девчонка принялась лизать и целовать мое тело.

Я грубо схватил ее за плечи.

– Пожалуйста, не бей меня, господин! – взмолилась она. Я подволок ее к невольничьему колу и поставил на колени.

– Ты неплохо танцевала, рабыня.

– Благодарю тебя, господин!

– Кто ты? – спросил я.

– Рабыня.

– Рабыня и только рабыня?

Она смотрела на меня, трепеща от желания. Скрытая в ней рабыня наконец-то выбралась из темницы на солнечный свет.

– Да, господин, – ответила белокурая дикарка. – Я рабыня и только рабыня.

Она откинула голову, задыхаясь от счастья; затем нагнулась, обняла мои ноги и принялась покрывать их поцелуями – сперва колени, затем стопы. Я чувствовал ее горячие слезы и шелковистые волосы.

– Да, да, – шептала она. – Я рабыня, рабыня и только рабыня.

Я понял, что она никогда больше не вернется в свой каменный мешок.

Белокурая дикарка подняла голову. В глазах ее стояли слезы.

– Спасибо тебе, господин! – прошептала она.

Я ухватил ее за волосы и рывком поставил на ноги.

– Ты – моя рабыня. Ты – рабыня всех мужчин.

– Да, мой господин. Я свободна, – выдохнула белокурая дикарка. – Наконец-то свободна!

– Думай, что говоришь, рабыня!

– Да, господин. – Она испуганно умолкла, затем нерешительно посмотрела на меня: – Но я чувствую себя такой свободной!

– В каком-то смысле ты свободна, а в каком-то – нет. Ты свободна во всем, что касается сферы чувств. Ты наконец призналась самой себе в том, что ты – истинная рабыня; отсюда и ощущения счастья, легкости, свободы. Теперь ты в ладу с собой. Но не забывай, что ты рабыня и во всем зависишь от милости своих хозяев.

– Да, господин.

Я больно дернул ее за волосы.

– Ой!

– Ты по-прежнему считаешь, что ты свободна? Она зарыдала.

– Нет, господин, нет!

Я отпустил ее и лег на траву.

– Я очень, очень счастлива… Я молчал.

– Я хочу полностью зависеть от милости мужчины… – прошептала она, устраиваясь рядом. – Господину понравился мой танец?

– Да.

– Как еще я могу доставить удовольствие господину?

Я подмял ее под себя.

– Да, господин…

– Никогда в жизни, господин, я не была так счастлива, как в эту ночь, – прошептала блондинка.

Она лежала на боку, спиной ко мне. Я связал ей руки.

– Тебя будут звать Дженис, – сказал я.

– Спасибо, господин.

В эту ночь я брал рабыню несколько раз; и всякий раз она содрогалась в бурных оргазмах, кричала и плакала от счастья, неустанно шепча: «Я твоя, господин, твоя, твоя…»

– Я и не знала, что можно испытывать такое, господин, – сказала она потом.

– Эти ощущения доступны только рабыням, – объяснил я, – только женщинам, которые чувствуют себя собственностью мужчин и потому отдаются им целиком и самозабвенно.

– Я понимаю, господин.

– Свободной женщине никогда не испытать того, что испытала ты, – продолжал я, – потому что она сама себе хозяйка и не знает, что значит всецело принадлежать мужчине.

– Да, господин.

– Тебе понравились твои новые ощущения?

– Это счастье, – прошептала она и добавила: – Пожалуйста, господин, возьми меня еще раз.

Я снизошел до ее просьбы.

Потом я проверил узлы. Запястья рабыни были надежно связаны.

– Спасибо тебе за то, что ты дал мне имя Дженис, – сказала рабыня.

– Мне нравится это имя, – сказал я. – Да и звать тебя будет удобнее.

– Да, господин. – Она перевернулась на правый бок, лицом ко мне. – Я буду счастлива называться Дженис. Теперь это имя рабыни. Раньше так звали спесивую и самоуверенную земную девчонку. В ее глупую голову и прийти не могло, что когда-нибудь она станет невольницей. Как я рада, что господин нарек ее тем же именем!

– Помимо всего прочего, – сказал я, – Дженис – красивое имя и очень подходит рабыне.

– Я постараюсь быть достойна его, – сказала она.

– Если ты не будешь достойна, – усмехнулся я, – его у тебя отберут.

– Да, господин.