Питерские наружники перепугались здорово. Поэтому показания давали дружно. К сожалению, копий пленок они не оставляли, поэтому записи разговоров Новожилова с вице-премьером восстанавливали по памяти. Правда, последний разговор писали сразу на два аппарата и пленка осталась.
В девятнадцать Зарубин зарядил тайник и уехал, сразу же из сквера подошла молодая женщина, взяла сумку, села в машину «шкода-фелиция», госномер М77-43ВВ, за ней немедленно пошла наружка.
Связная доехала до Большой Коммунистической улицы на Таганке и повернула к маленькому двухэтажному особняку. Проверка установила, что когда-то там была «Студия любительских фильмов», возглавляемая мэтром отечественного кино режиссером Григорием Ромалем, потом помещение арендовало «Кинотоварищество на Таганке», а когда оно, не сняв ни одного фильма, обанкротилось, здание получило киновидеообъединение «Каскад», которое процветало по нынешний день.
Связная также была установлена. Свободная журналистка Екатерина Помазнева, часто выступающая в газетах с явно заказными статьями против милиции и спецслужб. Совместно с объединением «Каскад» она готовила свои телепередачи, которые охотно покупали ведущие телеканалы.
По оперативным данным, Помазнева часто бывала в клубе «Успех», получала информацию от Тарасова, а сейчас крутилась вокруг 108-го отделения милиции. Более того, ее часто видели в компании оперуполномоченного уголовного розыска отделения Лепилова.
Ночью Комаров встретился с Иониным. Они долго осматривали полученные материалы.
— Знаешь, что я тебе скажу, друг мой полковник Комаров… — Ионин подошел к окну.
По Лубянской площади шли в боевом порядка три поливальные машины.
— Ну что ты скажешь? — спросил Комаров.
— Дерьмовое дело. Мы влезли в битву двух группировок. Могущественных.
— Ну и наш драгоценный вице-премьер доживает последние дни.
— Вот в этом-то и беда. Раненый волк особенно опасен, а еще Китаин со своей «крышей».
— Что, будем рубить концы? — усмехнулся Комаров.
— Хорошо бы. Да нельзя. Слишком глубоко мы влезли. Как ты мыслишь вести разработку?
— Хочу завтра, вернее, сегодня встретиться с налоговыми полицейскими и тряхануть эту фирму «Каскад».
— Рано. Подымется лишний шум, и они начнут рубить концы. Здесь надо действовать тоньше. Во-первых, хорошо бы вербануть эту Катю, во-вторых, Новожилов никогда не согласится быть шестеркой у Китайца.
— А он не шестерка.
— Пусть даже валет. Все равно он таит на него злобу, это и надо использовать. Тоньше надо действовать, хитрее.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул Ионин. Появился дежурный.
— Товарищ генерал, из Ленинграда прибыли замнач управления полковник Власов и начальник отделения капитан Ерохин.
— Приглашайте их, полковник.
Ионин убрал со стола документы и пленки и сказал Комарову:
— До чего же въелась в нас советская символика. Вот и дежурный Питер Ленинградом называет. Оперативно Власов доставил этого распрекрасного капитана.
В дверь постучали.
— Да.
В кабинет вошли полковник и капитан в форме.
— Товарищ генерал… — начал Власов. Ионин перебил его:
— Давай проще, Михаил Иванович. Здравствуй, дорогой, давно тебя не видел.
Они крепко пожали руки.
— Присядь, Миша, рядом с Комаровым, а я пока с Ерохиным потолкую. Подойдите-ка ближе, капитан. Мундир на заказ шили?
— Так точно, товарищ генерал.
— Судя по колодке, награждены медалью «Защитник демократии». Когда и кем были награждены?
— В 1992 году мэром Собчаком.
— За что?
— За работу… — Капитан запнулся.
— За какую?
— Я тогда еще не служил в ФСБ.
— А как же вы попали к нам?
— Направлен был руководством города.
— На усиление, стало быть. Новые кадры птенцов демреформ.
— Я не понимаю, товарищ…
— А здесь и понимать нечего, Ерохин. Вы в государственной спецслужбе организовали собственную сыскную контору.
— Я…
— Вы опозорили звание офицера госбезопасности.
— Я, — дернул головой Ерохин, — я опозорил? Да это звание покрыто позором и народной ненавистью с семнадцатого года…
— Что вы сказали? — Ионин вплотную подошел к капитану. — Мы покрыты позором? Зачем же вы, молодой человек, надели эту форму? Решили бороться со старыми методами в нашей работе? Нет, Ерохин, вы пришли к нам деньги молотить и работать на криминалитет. У меня нет времени читать вам мораль. Людей ваших мы задержали. Их показания у меня на столе. Вы должны ответить мне на один лишь вопрос: на кого работаете?
— А я вам, товарищ генерал, ничего отвечать буду. Утром вы сами отпустите меня с извинениями.
— Ну ты, не наглей! — гаркнул Власов.
— Капитан Ерохин, — жестко сказал Ионин, — вы подозреваетесь в том, что передавали сведения, полученные оперативным путем, неизвестным лицам, которые могли использовать их для подрыва государственных интересов Российской Федерации. Посему властью, мне данной, в соответствии с УПК я задерживаю вас на семьдесят два часа. Официальное обвинение вам предъявит следователь военной прокуратуры Московского гарнизона.
Генерал нажал кнопку. В кабинет вошли дежурный и два офицера.
— Капитана Ерохина задержать.
— Вы не имеете права, — прохрипел Ерохин.
Но двое офицеров, крепко взяв капитана за локти, вывели его из кабинета.