Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников

Древнерусский потянулся за старославянским. Я настолько втянулся в вопрос о том, как это сделать, что стал… ну, сейчас надо сказать — серьезно заниматься старославянским. Включил старославянский в число языков, которые надо обдумать, как их лучше организовать. И тогда это уже был круг славистический, в который входит и древнерусский тоже.

Сейчас мне уже трудно установить, когда я влез в древнерусские обстоятельства более серьезно. А история со старославянским была по 1968 год.

«Чужая область мне представлялась исследованной гораздо лучше, чем потом оказывалось»

— Я Андрею книги подарил, Арциховского и Борковского, пять томов «Новгородских берестяных грамот» [87], — рассказывает Леонид Александрович Бассалыго. — Подарил я ему, потому что он был человек умный. В букинистическом магазине как-то купил пять томов «Новгородских берестяных грамот». А зачем я их купил, я не знаю. Нет, ну, я даже сам смотрел эти тома, так как история меня всегда интересовала. В каком году… Это заведомо было до берестяных грамот… Помню, я как-то просто принес их ему домой. Говорю: «Давай я тебе принесу „Новгородские берестяные грамоты“ Арциховского и Борковского». У него их не было просто. И принес я ему домой, ну, и вроде бы как и Андрей говорил, и Лена [Падучева] говорит, что с этого он начал заниматься берестяными грамотами. Потом, когда вышел первый том «Берестяных грамот» с его участием, то он мне его подарил и написал, что это добавка к тем томам, которые я ему принес.

Л.А. Бассалыго, поход на Алтай, 1987 год

Так что думаю, что с этого он и начал заниматься. Ну, просто как человек увлекающийся открыл тома эти, посмотрел неправильности, которые там есть, — и втянулся.

— А грамоты начались много потом [после начала занятий старославянским и древнерусским]? — спрашивает В. А. Успенский Зализняка.

ААЗ: Грамоты начались примерно в 1980 году. Значит, это все-таки отделено во времени.

ВАУ: А как грамоты? Вас нашли янинцы, Янин [88] и археологи эти?

ААЗ: Нет. Я сам вышел к этим грамотам. Независимо. До них, года за два до них.

ВАУ: А как, каким образом?

ААЗ: Узнал, что существуют какие-то издания берестяных грамот. Слово ж «берестяные грамоты» тогда легко было услышать. И удивился тому, что если существуют берестяные грамоты XI–XII века, как говорилось в этих рассказах, то как же может быть, что они не находятся в центре изучения истории русского языка?! Или же это блеф такой, и там на самом деле ничего нет? И некий том — томов много уже было тогда, но который оказался в моем распоряжении, — надо было увидеть, что они из себя представляют. И первое впечатление было, что, наверно, не зря никто ими не занимается, потому что все это было бог знает как. Ни на что не похоже. Но какое-то подозрение у меня возникло, что, может быть, не настолько уж ни на что не похоже, если разобраться. И замечательному студенту Косте Богатыреву я предложил тему — разобраться. Может быть, там не такой хаос, как кажется. Он был студент очень способный, но ленивый.

ВАУ: А хаос основан на чем — там опечатка?..

ААЗ: Ну, неизвестно. Там в каждом слове три ошибки. Может быть, это не то слово? В чем тут дело? Может быть, это, короче говоря, действительно никуда не годная письменность, и лучше забыть? А даты замечательные совершенно. Уже было известно, что в этом смысле это мало с чем может конкурировать.

Костя Богатырев все бы это мог сделать, но он этого не делал. Ну, по нормальному студенческому такому отлагательству: завтра! Послезавтра! Послепослезавтра! Потом подошло время, когда уже было нужно курсовую сдавать, а он ее еще не начинал… Я уж не помню, каким образом какой-то зачет был все-таки ему поставлен, все это совершенно исчезло из памяти, но я в некотором раздражении, что так просто не получилось, взял все и сделал сам. И через некоторое время пришел к выводу, что там порядок есть.