Истинная очередь

Простояв два года, Антон начал осознавать, что он достигнет заветной двери, которой не смогли увидеть ни его дед, ни его прадед. Мысль об этом доставляла ему какое-то особое чувство гордости, и он ложился спать, вспоминая, на сколько шагов сдвинулся за день. А оно бывало разное: иногда он неделями стоял на месте, и никакого движения. А временами делал аж до двадцати шагов. В целом, огромная стена уже была видна, и если бы Антон, как те немногие, которые подверглись атаке пулеметов, осмелился отбежать в сторону и посмотреть в голову ИО — как знать, может, он даже увидел бы саму Дверь.

Однажды он стал свидетелем попытки бунта: непонятное летательное средство, явно не роботов, летело прямо над стеной. Кто-то, видимо окончательно сошедший с ума наглец, вознамерился пересечь стену своими силами. Мало того, что управлять летательными аппаратами людям нельзя, так еще и посягнул на святая-святых людей и роботов! Антон, как и вся остальная очередь, был настолько разозлен этим кощунством, что, наверное, перегрыз бы горло этому смельчаку, если бы тот оказался в зоне досягаемости. Но его сбили из зенитки.

Когда до Двери оставалось всего несколько человек, Антон начал волноваться. Он даже начал читать, как Васон. Помогало это слабо, да к тому же Антон мало что усваивал из прочитанного, но, тем не менее, он делал над собой усилия — и поглощал, поглощал километры неинтересного потока букв.

Однажды утром его растолкал Роберт и сказал:

— Я — все. Меня зовут! Прощай, сосед, рад был с тобой стоять.

Он блаженно улыбнулся и постучал. Дверь открылась, и робот-превратник молча пропустил его внутрь.

— Вот ведь, — сказал тогда Васон. — Интересно, встретим ли мы его там, за Дверью.

— А в тех книгах, которые ты читал, — неожиданно спросил Антон, — в них ничего не было сказано, что может ждать за этой Дверью?

— О, нет, конечно же, — с усмешкой ответил Васон. — Истина — это такая вещь, которую нельзя выразить словами. Истина просто есть, она не поддается описанию, потому что все, что мы говорим — это всего лишь слова. А они неточны, сомнительны и относительны, так что как бы мы ни пытались описать ими истину — это будет не истина, а жалкий эрзац…

Больше они не разговаривали. Антон перестал читать и напряженно ждал, пока загорится над Дверью надпись, позволяющая входить. Когда же она, наконец, загорелась, он чуть не потерял сознание от резко нахлынувшей волны ликования.

— Прощай! — сказал он Васону. — Очень рад был знакомству, прекрасный ты человек!

Он постучал по металлической поверхности Двери. Робот-превратник открыл, и Антон оказался в гулком полумраке коридора, ведущего неизвестно куда. Шаги глушило мягкое покрытие. Пройдя несколько поворотов, Антон оказался перед еще одной дверью.

— Что ж, — сказал он, — вот я и достиг тебя, Истина!

Он толкнул дверь, и на него обрушился солнечный свет. Зажмурившись, он простоял несколько секунд, пока не почувствовал, что уже можно безболезненно открыть глаза.

Первое, что он увидел, была будка, в окошке которой маячило грустное морщинистое лицо. «Странно, — подумал Антон, — человек, не робот…»

— Здравствуйте, — сказал он. — Не подскажете, куда мне идти?

— Тебе, как и всем — туда, — просунув руку в окошко, указал старик пальцем в нужном направлении. Антон посмотрел и похолодел.

— А как же Истина? — жалобно пробормотал он.

— А это и есть самая настоящая Истина, — ответил старик.

Там, теряясь головой где-то за холмами, застыла следующая очередь.