Истинное мужество: Реальные истории о героизме и мастерстве выживания, сформировавшие мою личность

Делая глоток воды, он с трудом сдерживает желание выпить все, что осталось в бутылке. Теперь он продолжает долбить скалу не потому, что надеется на освобождение, а лишь потому, что работа его согревает.

В семь утра Арон подсчитывает, что пробыл в плену уже сорок часов, и мысленно опять возвращается к операции по ампутации.

Оторвав от фляги трубку из неопрена, он перетягивает ею руку. Предплечье белеет. Жгут эффективен.

Арон готовит нож и проводит по коже. Ничего. Лезвие слишком тупое, чтобы разрезать даже ее. Но он продолжает. Позывы к мочеиспусканию становятся все сильнее, и он, не отвлекаясь, справляет нужду на дно каньона. Во второй половине дня желание возникает вновь, но Арон сдерживается, понимая, что не может расходовать столь ценные ресурсы влаги в организме. Он мочится во флягу. Моча более концентрированная и зловонная, чем утренняя, но ничего не поделаешь. В последующие несколько часов жидкость расслаивается, темный осадок опускается на дно.

В полночь он делает первый глоток. Моча холодная и горькая, но он сможет проглотить ее, когда воды совсем не останется, а случится это совсем скоро — на дне бутылки осталось уже немного.

Медленно, болезненно проходит ночь. Утром Арон опять берет в руку нож. Если лезвие не режет кожу, может, ему удастся проткнуть плоть острым концом. Прежде чем подумать о том, что произойдет, он резким движением вгоняет лезвие в тело.

Боль оказалась слабее, чем он предполагал. Он чувствовал, как острый конец уперся в кость.

Арон медленно вытащил нож. Крови немного, и он отчетливо видит слой желтого жира под кожей. Он вновь вставляет нож в рану и пытается надавить сильнее. Больно. Нет, так он не сможет разрубить кость, не сможет перерезать нервы и сухожилия. У него ничего не выйдет.

Арон позволяет себе сделать глоток воды. Все кончено.

В полдень четвертого дня он вновь произносит молитву. На этот раз он просит дать ему терпения дождаться смерти.

* * *

Вновь приближается ночь. От бессонницы, холода, боли и обезвоживания у Арона начались галлюцинации. В моменты прояснения сознания он тянется к фляге лишь для того, чтобы промочить рот, а затем вновь погружается в забытье.

Ему чудилось, что он в компании друзей, им подают прохладительные напитки, потом казалось, что он ужинает с близкими людьми, которых любит.

Конечно, он сейчас не с ними. Он в аду.

Длинная, страшная ночь перетекает в полный кошмаров день. В два часа Арон вновь берет камеру, чтобы записать свои последние слова. Вскоре на него обрушивается леденящий холод ночи. Он выбивает на скале свое имя и дату: 30 апреля. Он создает надгробие самому себе, поскольку не верит, что доживет до утра.

Но Арон дожил.

На шестой день плена к нему приходит решение. Это похоже на откровение. Благословение.

Он не сможет разрезать кость ножом, но у него может получиться переломить ее на две части здоровой левой рукой.

Арон не дает себе на раздумье и нескольких секунд. Переместившись так, чтобы правая рука лежала на краю камня, он осторожно, но со всей силой ударяет по ней левой рукой.

Хруст!

В предплечье ударяет боль, словно в него выстрелили.

Пальцами здоровой руки он ощупывает место перелома, чтобы убедиться, что, да, кость сломана, он чувствует острые концы, да и боль подтверждает, что у него перелом. Но кости две: лучевая и локтевая.

Ему удалось сломать лишь одну. На очереди вторая.

Удар. Хруст.

Еще один обжигающий тело выстрел.

Арон изо всех сил кричит от боли. Тело покрывается липким потом.

Он вновь касается места перелома и испытывает странный восторг.

Он может поворачивать плечом, в то время как нижняя часть руки остается неподвижной. Кости, несомненно, сломаны. Но две части руки еще связаны сухожилиями, венами, кожей. Для завершения ампутации у него есть лишь тупой складной нож. Он принимается пилить им кожу, стараясь разрезать аккуратно. Закончив, он просовывает в отверстие палец, пытаясь нащупать, какие сухожилия и где ему еще надо перерезать. Он режет слой за слоем, стараясь не задевать крупных артерий. Ими он займется в самом конце. Сейчас необходимо перерезать сухожилия, чтобы уменьшить связь с бесполезной частью руки.

Прошло минут двадцать. Арон перерезал одну артерию. Затем вторую. Кровь начинает течь сильнее. Подойдя к наиболее сложному участку сухожилия, он делает перерыв, чтобы сильнее затянуть жгут.

Опять возвращается к сухожилию. Эта работа не под силу ножу, и Арон берет щипцы.

Затем опять нож. Ему все тяжелее задерживать взгляд на том кровавом месиве, в которое превратилась его рука. Осталось перерезать еще одну артерию и несколько мышц.

И нервы.

Это будет самым болезненным. Даже прикосновение к оголенным тканям заставляет кричать от боли.

Сжав зубы, он справляется и с этим. Боль, равной по силе которой ему никогда не приходилось испытывать, пронзает все тело. Поток крови. Жар. Несколько мгновений он не способен ни на что, он может лишь отдаться этой всепоглощающей боли. Но теперь ему осталось преодолеть только преграду из кожи и нескольких хрящей. Страшная работа продолжается.

Внезапно, почти через час, Арон понимает, что ампутация окончена.