Истинные боги

– Не увиливай, Дэвид. Мне нужен прямой ответ.

– Он может быть только одним, – Дэвид собрал силы и упрямо покачал головой. – Нет и еще раз нет.

– Сколько раз мне понадобится называть тебя дураком? Пока ты не начнешь откликаться? – голос Эвелин звучал по-прежнему сурово, но глаза ее предательски заблестели.

– Любимая, пойми, я просто не могу ответить иначе. Как ты не можешь это понять?

– Немедленно повторяй за мной. Я, круглый дурак, согласен взять в жены Эвелин Пауэлл. Ну?!

Она в упор смотрела на него. Дэвид наконец дрогнул и отвел глаза.

– Может быть, не совсем дурак? – негромко уточнил он.

– Нет! Огромный, большой дурак. Так ты не будешь повторять?

Она опять вскочила и отошла к окну.

– Что же, я никогда не был большим мудрецом, – сокрушенно выдохнул окончательно сдавшийся Дэвид ей в спину. – А тебя я люблю так, что не в состоянии больше ни о чем думать. Даже когда лежу здесь и просто вспоминаю о тебе, голова идет кругом. Наверное, ты права, от такой любви не умнеют. Во всяком случае, со мной такого явно не произошло.

– Да или нет? – глухо спросила Эвелин, не оборачиваясь.

– Эви, ты же знаешь, что я ни в чем не могу тебе отказать. Это не честно. Иди сюда, я больше не могу так.

Эвелин вытерла глаза и послушно приблизилась.

– Послушай немного и меня, – Дэвид осторожно взял ее руку. – Раз ты так настаиваешь… Ты же знаешь, в силу своей профессии я знаком с весьма специфическими средствами. Они запрещены для широкого применения, но издавна используются в спецподразделениях. И часто здорово выручают, когда нет другого выхода.

– Ты говоришь о стимуляторах? – Эвелин прищурилась. – Как тот, что тогда достала я, на корабле?

– Да. Существует целая группа подобных препаратов. Некоторые из них… Раз уж мне никак не удается тебя отговорить, то давай сделаем так. Ты… ты разрешишь мне пользоваться этими штуками.

– И что?

– Тогда в этом будет хоть какой-то смысл. Я смогу сбежать отсюда. И у нас с тобой будет медовый месяц, – тихо сказал Дэвид. – Ты понимаешь? Настоящий, длиннющий медовый месяц.

– А потом? – Эвелин требовательно смотрела на него. – Ведь это страшно вредно, даже для организма обычного, здорового человека.

– Потом? А что может быть потом? Бессмысленно думать о том, что будет потом. Потом не будет ничего.

– Мне не нужен медовый месяц, дурачок, – сказала Эвелин, благодарно и нежно гладя его руку. – Мне нужны медовые годы. А еще лучше, целые десятилетия. И еще, я хочу, чтобы у нас с тобой были дети. Сын и дочь.

Она порывисто вздохнула.

– Но на такие мечты даже у меня нахальства не хватает.

Дэвид замолчал, глядя в потолок. Потом он тоже вздохнул и обреченно бросил:

– Значит, нет?

– Нет. К тому же ты многое не знаешь про себя. Увы, твои препараты скорее всего просто не подействуют.

– Даже так? – Дэвид внимательно посмотрел на нее. Эвелин не отвела взгляд.

– Да.

– И ты по-прежнему хочешь выйти за меня замуж…

– Да, – эхом откликнулась Эвелин и упрямо тряхнула головой, разметав свои волосы. – Да! Да! Да! И я выйду за тебя, чтобы ты мне не говорил!

6

Дверь наверху распахнулась и Алексей быстро сбежал вниз по широкой лестнице. Кэтрин, услышав его шаги, отключила сеть и сняв шлем, левой рукой поправила волосы.

– Ну и как, что-нибудь нашла? – спросил муж, целуя ее в щеку и усаживаясь рядом.

– А, ерунда, – Кэтрин махнула рукой. – Вожусь уже третий день и ничего стоящего. А как у тебя?

– У меня неплохой улов, твой муж намного удачливее тебя, – он почесал нос. Кэтрин с улыбкой смотрела на него. – Шучу, шучу. Я тут не причем. Это друзья мне кое-что посоветовали.

– Да что ты? Говори скорее.

– Сейчас. А где Эвелин?

– Думаю, спит. Я настояла, чтобы она приняла успокоительное. Ей обязательно нужно выспаться, а то она так долго не выдержит. Так что у тебя, говори!

Алексей поднял руку и поерошил ей волосы.

– Ты знакома с таким направлением в медицине – криоанабиоз?

Кэтрин мотнула головой.

– Нет. Но если судить по названию, это должно быть что-то вроде искусственной смерти, так?

– В точку. Это именно обратимая смерть. По сравнению с анабиозом – полная остановка всех жизненных процессов и намного более глубокое замораживание. Если коротко, то у человека останавливают сердце. Затем тело обезвоживают, выкачивают кровь, заменяя ее особыми растворами и одновременно постепенно понижают температуру. В таком состоянии человек может находится очень долго. Потом его постепенно возвращают к жизни. Рекорд на сегодняшний день – чуть больше десяти лет.

– Неплохо, – осторожно сказала Кэтрин. – А насколько это подходит нам?

Алексей мотнул головой.

– Трудно сказать сразу. Идея, конечно, интересная, но эксперименты проводились на добровольцах и все они, разумеется, были абсолютно здоровыми людьми.

– Рискованное дело. И без особых шансов на успех, – заключила Кэтрин и вопросительно посмотрела на мужа.

– Ты права. Но больше мы ничего не нашли. И боюсь, вряд ли найдем.

Кэтрин на секунду задумалась.

– А знаешь, может это и сможет нам пригодиться. Во всяком случае, по первому впечатлению…

– Вот-вот. Как ты думаешь, сколько будет спать Эвелин? – спросил Алексей. – Хочется поскорее рассказать ей об этом.