Источник неприятностей – 2

"Подозреваю, что горячая эротика с моим прямым участием", – вклинился в её мысли любимый, чьё тело ещё даже не проснулось и находилось в состоянии глубоко спящей тушки.

"Зачем мне видеть во сне то, что и так произошло этой же ночью?" – мысленно хмыкнула Алла и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на постоянно ускользающих воспоминаниях. У неё возникало ощущение, что она пытается схватить очень вёрткую рыбу в её естественной среде.

Сердце застучало сильнее, а пальцы начали подрагивать, когда воспоминания накатили на неё, словно гипотетической рыбе надоело убегать, и она сама ткнулась в руки.

Это было ощущение страха и холода. Ощущалась сырость. А вокруг была туманная дымка, мешающая разглядеть хоть что-то. И тёмная вода вокруг, как в том кошмаре, который пригрезился ей не так и давно из-за Метки.

А холод нарастал, вода становилась ледяной и ударяла по телу волнами, и вскоре начало казаться, что тело превратилось в замороженную рыбу в морозильнике. А ещё во сне ей почудилось, что кто-то начал сжимать её голову громадными ручищами, словно пытался выдавить мозг наружу. И она вырывалась изо всех сил, но получалось плохо. Пока, наконец, ценой немыслимых усилий ей удалось вырваться и замолотить по воде руками и ногами.

И в кошмаре кроме ужаса от неожиданного нападения у неё проснулась почти звериная ярость. Пытаясь припомнить то, чему её обучали, она попыталась войти в сознание нападавшего, где тот был особенно уязвим.

И нападающий, всё ещё неумолимо преследующий её, дёрнулся, словно она отвесила ему оплеуху.

"Не нападай, свои!" – прокричал мужчина. Только тогда она осознала, что тот чёрный силуэт, плывший за ней по мёртвой воде – мужского пола.

"Свои дома спят!" – злобно выкрикнула Алла и едва не нахлебалась воды.

И тут чёрный силуэт постепенно превратился в ужасно бледного и белого, как какой-нибудь ходячий труп, Мартина.

Тогда же ей подумалось, что если бы она не "пробудила" его попыткой вдарить по мозгам, то не смогла бы узнать.

"Ужас какой! – вскрикнула она. – Кто же тебя так отделал?"

"Никто. Потом. Не сейчас", – прозвучали монотонные, односложные ответы.

"А когда? Если ты продолжишь в мои сны в таком виде шастать, то я Мрии пожалуюсь, что тебя кто-то голодом морит и пытается утопить. А вдруг этот мой сон – вещий? Так что давай, не тяни, докладывай, как дошёл до жизни такой".

Полупрозрачный Мартин невесело усмехнулся: "Не хочу тебя расстраивать, но это и есть вещий сон. То есть, не совсем сон. Просто мне вот именно сейчас срочно нужно связаться с кем-то из нашей фирмы. До Леопольда я достучаться не могу, да и бесполезное это дело".

"С чего вдруг? Насколько я знаю, он даже во время любовных игрищ полностью не закрывается. На всякий пожарный. Знает, что среди наших смертников нет просто так его тревожить. А уж если кто-то из сотрудников в беде, он в любое время дня и ночи с места сорвётся".

"Не могу сейчас рассказать. Я серьёзно. Вообще, я пришёл показать тебе наше незавидное будущее".

"Мда, как я подозреваю, веселья там мало?" – мрачно отозвалась она тогда.

"Ты правильно догадалась. Смеяться не захочется".

И тогда в её мозгу замелькали картины, которые усугубили ощущение холода, а вода показалась ещё более неприятной и мокрой.

И вот в этот момент сон превратился в полноценный кошмар. Потому что сначала ей показали Марка, мёртвого, разрезанного на части, будто побывавшего в руках сумасшедших вивисекторов.

Тогда же ей пришло в голову: какая это мерзость, когда человека режут на куски до смерти. Но даже во сне она понимала, что подобное может приключиться даже в жизни обычных людей, не говоря уже про магов, постоянно лезущих в пасти самых жутких тварей, не говоря уже про чернокнижников-маньяков.

Затем появилась какая-то жуткая морда наподобие ожившей мумии из фильма с таким же названием. Забинтованная морда ощерилась острыми зубами, а потом пропала. И появилась глубоко беременная Ника, на последнем сроке.

"Классно!" – обрадовалась было она. Но тут Мартин выругался – и всё снова поменялось.

Алла увидела себя на миленькой полянке, рядом с избушкой на курьих ножках. Внутри кто-то орал, что не хватает человечины для шашлыков и злобно гремел посудой.

В этот миг они выплыли из воды, и очутились на твёрдом берегу. Отползли подальше от волн. И Мартин поддерживал её за волосы, пока её рвало тошнотворной чёрной водой.

У неё помутилось в голове, а когда золотистые бабочки перестали летать, перед внутренним взором появилась жуткая образина: тощий, с зелёной чешуйчатой кожей, волосатый и рогатый демон с громадными, как лабутены, копытами.

Демон щерился острыми клыками, корчил мерзкие рожи и потрясал громадным достоинством.

"Демон-искуситель", – подумалось ей.

"Он самый", – отозвался Мартин устало.

А затем картины принялись сменять друг дружку с такой скоростью, что её снова стошнило.

И охарактеризовать увиденной этой ночью Алла могла лишь словами: "омерзительная жуть".