Источник неприятностей – 2

Солнце уже село, в почерневших небесах появились две луны: одна серебристая, очень похожая на знакомый спутник Земли, а вторая – тёмно-синяя с зеленовато-серебристым ободком, испускающая мрачный зеленовато-синий свет, превращающий людей и нелюдей вокруг в жутких монстров.

Никаких других чудовищ она, к своей безграничной радости, так и не увидела.

Покрутив головой, чтобы оттянуть выяснения отношений с непонятными головорезами, она заметила на высоком холме мрачный замок, тоже выглядевший полностью заброшенным, но всё ещё сохраняющим готическое великолепие.

"Да уж, странно тут всё. Неужели нельзя заселиться в один из домов или хотя бы в замок? Только вот непонятно, зачем мне противогаз. Особенно дырявый", – попыталась разложить по полочкам увиденное.

А ещё Алла не ощутила вокруг магии, хотя в ней магия принялась потихоньку пробуждаться, но мерзкая и тёмная. Словно бы её пытались утопить в мерзком деревенском сортире. Или, например, она была светлой феей, а её попытались осквернить какими-то мерзопакостными ритуалами.

Однако девушка не собиралась отказываться от силы, от возможности защитить себя, даже если при этом возникнет омерзительное ощущение грязи на душе, которую потом ничем не смоешь.

Она должна была выжить, а, значит, это того стоило!

Алла хмыкнула, подумав о том, что в первую очередь беспокоится о том, как её внезапное исчезновение, а потом и заточение в Аренну, скажется на самых близких людях: родителях, Леопольде, Нике и друзьях из оперативного отдела и библиотеки.

Она лишь понадеялась, что записку первыми не найдут её родители, так как даже не представляла, что скажут в полиции, когда прочтут оставленный ею текст.

Явно решат, что она сошла с ума и сбежала. Или её похитили на органы или для оказания сексуальных услуг маньякам-извращенцам. А, значит, её можно и не искать.

Но, так как она всё же из богатой семьи, то за взятку полиция хоть что-то да попытается выяснить. Но ничего не узнает, конечно.

Пока она уходила в себя, разве что табличку "Не беспокоить!" не повесила на грудь, народ вокруг загомонил, возмущаясь её наглостью. Особенно разозлился великан, прямолинейный и тупой, как все представители этой расы.

Побагровев от гнева, с бьющейся жилкой на лбу, он заревел, словно раненный медведь.

– Да как ты смеешь мне дерзить! Я тут самый крутой и сильный, а ты новичок желторотый и необстрелянный. Ты мне должна в ножки поклониться и умолять не убивать! Да ты хоть знаешь, кто я такой?! – заорал он, начиная бить себя кулаками в грудь в прямом смысле этого слова.

– Великан тупой, обыкновенный, встречается во многих фэнтезийных мирах, – сдержанно ответила Алла, хотя хотелось выругаться неприличными словами и дополнить экспрессивное выступление характерными жестами. – Непробиваемость толстой шкуры компенсируется недоразвитостью. То есть, обдурить тебя может даже Иванушка Дурачок. И что это за змея на шее? Это такая компенсация по Фрейду, что ли?

Наступившая вокруг тишина стала по-настоящему гнетущей.

Алла тем временем не стесняясь, разглядывала великана: громадного роста, где-то под два метра, древние, как планета Земля, штаны, мерзкая куртка из шкуры медведя, индифферентная змея на шее в виде украшения. Лицо багровое от ярости, выпученные глаза – три штуки.

– Всем привет, – помахала она рукой остальным. – Скорее всего, мы вместе ненадолго, так что можете не говорить, как вас зовут. Тем более, вас слишком много, а я никогда не запоминала имена неинтересных мне людей.

Алла едва сдержала усмешку, увидев, как все вокруг застыли в странных позах. Ей подумалось, что она что-то нарушила в их мозгах своим невежеством и наглостью.

Она развернулась к великану:

– Ну, ладно, мужик, не плачь, у каждого свои недостатки. И не обижайся, что я не знаю, кто ты такой: меня только сейчас в сей манеж для умственно отсталых одичавших идиотов определили. Да ладно, не плачь, Толстяк, я сейчас успокоюсь и снова стану толерантной.

Громадный мужик замер и как-то неверяще оглядел толпу.

– Она знает, как меня зовут! – обиженно, словно маленький ребёнок, которого обманули родители, пообещав купить щенка, воскликнул он.

Алла тут же захотела с изумлением воскликнуть: "Так ты что, и правда, Толстяк?!", но язычок в кои-то веки попридержала.

– А тебя как зовут? – тихо спросил он, тоже пытаясь быть вежливым.

Алла так поняла, что он тут главный, а остальные – примазывающиеся прихлебатели, свита.

Оглядев остальных, она поняла, что ей показалось странным с самого начала: на Толстяке не было никакого оружия, а все остальные были буквально обвешаны пистолетами, винтовками, саблями, кинжалами и ножами, луками и арбалетами. Некоторое оружие было старым, ещё из прошлого века, а другое смотрелось новеньким, словно только что со склада.

Ей подумалось, что вся эта толпа поэтому и кажется одинаковой, словно массовка для фильма про войну в какой-нибудь стране третьего мира. Татуированные по самое не хочу, грязные, полуголые, зато во всеоружии.