Источниковедение

Однако задача создания подлинно общерусской (в рамках Московской Руси) летописи была решена лишь в XV столетии. Важным этапом на этом пути стало составление свода 1418 г. (прежде традиционно датировался 1448 г.), который лег в основу большой группы летописных списков, объединяемых в Софийскую I и Новгородскую IV летописи. Новый свод представлял собой коренную переработку свода 1408 г. с привлечением тверских, суздальских, новгородских и других летописных материалов. Он имел общерусский характер и своим происхождением был по-прежнему обязан митрополичьему окружению. Под пером составителя свода 1418 г. идея необходимости объединения московских земель с Ростовом, Суздалем, Тверью и Новгородом Великим для совместной борьбы с «погаными» впервые приобрела подлинно общерусское звучание.

Свод 1418 г. не дошел до нас в первоначальном виде. Возможно, это связано с тем, что он поневоле – в силу времени своего создания – имел компромиссный характер, подчас парадоксально объединяя московскую, тверскую и суздальскую точки зрения. Тем не менее он лег в основу практически всех общерусских летописей последующего периода, так или иначе перерабатывавших его (прежде всего Софийской I и Новгородской IV летописей).

Местное летописание XIV–XV веков

Ростовское (или суздальское) летописание. Оно сохранилось в составе летописного свода первого десятилетия XV в., завершающего Московско-Академическую летопись (XV в.). В его основе лежат источники, общие с Радзивиловской (до 1206 г. – предположительно Летописец ростовского князя Константина Всеволодовича) и Софийской I летописями. Окончание же его представляет краткую летопись, уделяющую особое внимание Ростову и ростовским, а также суздальско-нижегородским князьям. Это позволяет сделать вывод о том, что летописный свод, завершающий Московско-Академическую летопись, был составлен в Ростове или Суздале. Однако существование длительной и непрерывной традиции ростовского владычного летописания представляется сомнительным. Подтверждением этого служит и то, что в 80‑х годах XV в. оппозиционные центру ростовские летописцы вынуждены были основывать свою работу на московских летописях.

Новгородское летописание.

Оно представлено Новгородской I летописью, старший извод которой был доведен до середины XIV в. Он дошел до нас в единственном Синодальном списке, начало которого (до 1016 г.) утрачено. В младшем изводе, представленном Комиссионным, Академическим (середина XV в.) и Троицким (XVI в.) списками, а также поздними копиями Академического списка XVIII и XIX вв., отразилось летописание Новгорода Великого второй половины XIV в. и начала XV в.

Псковское летописание. Оно включает ряд списков, объединяемых в летописи Псковскую I (первоначально доходила до 1469 г.; представлена списками Тихановским XVII в., Архивским I конца XVI в. и др.), Псковскую II (представлена оригиналом – единственным Синодальным списком середины 80‑х годов XV в. и доведена до 1486 г.) и Псковскую III (представлена списками Строевским середины XVI в. и Архивским II середины XVII в.; изложение выходит за пределы XV в., а в Архивском II – даже включает начало XVII в.). В основе трех летописей лежал общий псковский протограф, датируемый 80‑ми годами XV в.

Белорусско-Литовское летописание.

Оно связано с традицией ранних московских общерусских сводов, представленных Троицкой и Симеоновской летописями. Белорусская I летопись представлена Никифоровским, Супрасльским, Слуцким и Академическим списками. Это сложный по составу сборник, включающий «Летописец великих князей Литовских» и «Избрание летописания изложено вкратце». Последний источник составляют заимствования из Новгородской IV (до 1309 г.), Софийской I (за 1385–1418 гг.) и Троицкой (1310–1385) летописей. В заключительной части Белорусская I летопись представляет собой своеобразное продолжение Троицкой летописи или ее протографа.

Изучение истории XIV в. серьезно затруднено тем, что свидетельства о ней весьма неполны и фрагментарны. При крайней бедности общерусского летописания до конца XIV в. особое значение приобретает единственная современная этим событиям местная летопись (доведенная, к сожалению, только до середины XIV в.) – Новгородская I старшего извода (Синодальный список). Лишь обращение к источникам других видов в какой-то степени позволяет восполнить отсутствие сведений по этому периоду. Тем не менее остается множество вопросов, решение которых вообще едва ли возможно. Недостаток фактических данных сказывается самым серьезным образом на качестве и глубине исследования проблем, связанных с историей XIV в.

1.1.5 Летописные своды конца XV–XVI веков. Общерусское официальное летописание

Начало общерусского летописания великих князей московских, заложившего основы официального летописания XVI в., относится ко второй половине XV в.