Источнику не нужно спрашивать пути

Как обрести такую позицию? Нужно отказаться от намерений. У воды, что течет через источник, нет никаких намерений. У нее нет цели. И все же она доходит до полей, принося им плодородие, а затем уходит в море. Итак, отсутствие намерений есть основа для такой работы.

Отказаться от намерений может только тот, кто отказался от своих представлений о добре и зле. Кто не борется ни за добро, ни против зла. Ни то, ни другое. Он примирен со всем, что происходит. С жизнью. Со смертью. Со счастьем. Со страданием. Он согласен с миром и согласен с войной. Он проницаем, смирен и не содействует добру.

Такая позиция описана давно. Ее описывают Лао-цзы, Конфуций и многие великие философы. Что примечательно, эта позиция не упомянута ни одним из основателей религий. Религии ведут к войнам.

Отсутствие намерений, которое ищет связи со всемирным законом, с глубокими порядками, которое следует глубоким движениям Большой души, служит миру и любви.

Слышать и видеть

Я бы хотел кое-что сказать о различии между «слышать» и «видеть». Действие совести основано в большой степени на процессе «слышу, что говорят». Так, например, многие ценности, правила или утверждения идут от религиозного «слышу, что говорят». Услышанное формирует наш внутренний образ, который действует так же, как и совесть.

Приведу пример. Один психоаналитик приходит к своему другу и спрашивает: «Ты знаешь, что такое одержимость?» Друг отвечает: «Да, возможно. А что?» Психоаналитик говорит: «Недавно мы с женой были у одной предсказательницы, и та сказала, что моя жена одержима чертом. Что мне теперь делать?» Друг отвечает: «Кто ходит к таким, тот непременно станет одержим, но не чертом, а своим внутренним образом, от которого не так просто отделаться».

Посредством услышанного и «слышу, что говорят» создается представление, оторванное от восприятия, от воспринимаемой действительности. Странным образом такое представление обязывает, и попытка от него отделаться воспринимается как предательство и измена.

Странно! Ведь нужно просто посмотреть внимательно и ограничиться тем, что воспринимаешь. Не более. Это требует скромности.

Многие психотерапевты ведут себя подобным образом. Они слушают и полагаются на то, что им говорят, не глядя на то, что происходит на их глазах в семье клиента. Тогда терапия часто направлена на то, чего не существует, а являет собой только картину, созданную представлениями и толкованиями.

«Ограничиться восприятием» — это великий отказ. Отказ от свободы произвольно изображать мир. Но удивительным образом именно такое ограничение предоставляет мне свободу действий в правильном направлении.

«Слышу, что говорят» не даст такой свободы. Оно дает свободу для рисования внутренних картин. Свобода к свершению ограничена.

Понимание и действие

После достижения понимания возможного или приемлемого решения нельзя действовать сразу. Это опасно. Если, например, в процессе расстановки выяснилось, что дети должны уйти к отцу (или к матери), то нельзя этого делать сразу. Это может привести к отчуждению от себя самого. То, что происходит в расстановке, клиенту не чуждо, ведь он вносит свой вклад в происходящее. Складывается некая картина, которая сначала должна проникнуть в душу. Сначала она должна подействовать в душе, а это может длиться долго. Через некоторое время станет ясно, что необходимо сделать. Картина принимается душой и может в ней действовать и развиваться до тех пор, пока не будет найдено правильное и окончательное решение. Когда приходит время действовать, это чувствуется сразу. Тогда и нужно действовать, но не раньше, иначе это действие — за пределами происходящего, в отрыве от сложившейся картины, которая еще не успела подействовать в душе. Хотя уже известно, что правильно, могут пройти месяцы, прежде чем будут накоплены силы к действию.

Восприятие и сомнение

УЧАСТНИЦА:- Насколько вы как терапевт оказываете внушающее воздействие на участников расстановки? У меня сложилось впечатление, что вы влияете на самих участников расстановки и их чувства в процессе восприятия ситуации. Возможно, ваша собственная концепция переносится на участников расстановки, и они хотят ей соответствовать, пусть и несознательно. Как вы к этому относитесь? Это же огромная ответственность терапевта.

Б. Х.: Я бы хотел привести обратный пример. Если я колеблюсь или сомневаюсь, это передается участникам. Вопрос в том, что лучше? Когда я работаю, я полагаюсь и на других. С другой стороны, терапевт не должен отступать от собственного восприятия. В процессе непосредственного восприятия приходит важный опыт. Если в процессе восприятия кто-то высказывает сомнение или требование, пусть только внутреннее, восприятие прерывается. Восприятие не терпит сомнений и претензий.