Исток

Вовсе не случайным было отсутствие вождя — кроме воли небес, немало пришлось потрудиться малозаметным чиновникам имперской канцелярии. Они всегда тщательно контролировали развитие сопредельных племён, своевременно устраняли возможных претендентов на единовластие.

Протоспафарий Феофилакт ощущал себя продолжателем славных традиций имперской канцелярии и, не щадя своих сил, защищал интересы христианского государства от посягательств со стороны варваров.

Прильнув к щели между створками двери, протоспафарий Феофилакт пристально вглядывался в лица послов и напряжённо размышлял: с чем на сей раз пожаловали эти варвары?

Судя по выражению их обветренных, опалённых морским солнцем лиц, не следовало ожидать ничего хорошего. Варвары были мрачны, словно заранее настраивали себя на твёрдость в переговорах.

Ах, если бы удалось узнать, что там у них на уме!..

На подворье святого Маманта тайные соглядатаи уже целую неделю подслушивали разговоры тавроскифов, ко так и не сумели выяснить истинную цель посольства.

Состав посольства показался Феофилакту странным — цветущий муж и бравый вояка. Не без умысла назначил Дир послами именно этих людей... От разгадки замысла далёкого туземного вождя могло бы зависеть и поведение принимающей стороны.

Выждав ещё несколько минут, Феофилакт толкнул дверь и важно выступил вперёд. За ним в зал потянулась его свита — секретари, толмачи, советники.

— От лица его величества василевса ромеев Михаила Третьего я имею честь приветствовать досточтимое посольство его светлости архонта руссов Дира в богохранимом городе Константинополе... Удачным ли было ваше путешествие в столицу империи? Не причинила ли каких-либо неудобств долгая дорога? Нет ли у послов претензий к размещению?..

Феофилакт произносил затверженные формулы приветствий, а глаза его цепко держали в поле зрения каждого тавроскифа, и ни одно, даже самое малое движение не оставалось без внимания.

К словам толмача прислушивался лишь седоусый вояка. По-видимому, зрелый муж в услугах переводчика не нуждался. Если он овладел греческим языком, вполне возможно, что он окажется способен впитать и цивилизованные воззрения на мир?

Когда толмач завершил перевод приветствий, Феофилакт замер в напряжённом ожидании: кто из послов станет отвечать?

Если старшим окажется седоусый вояка, с ним можно будет особенно не церемониться, одарить золотом и оружием, подпоить на славу, и он станет шёлковым...

Если во главе посольства поставлен зрелый муж, переговоры обещают быть долгими и трудными. Уж тогда придётся потрудиться соглядатаям, выведать слабости этого человека, попытаться подкупить ласковым обхождением, винами, любовными забавами с дорогими гетерами, каких он, вероятно, лишён в своём варварском отечестве...

   — Добрались мы вполне благополучно, устроились удобно, так что благодарим, — заговорил зрелый мужчина.

Феофилакт задумчиво кивал, выслушивая затверженные варваром формулы дипломатического этикета.

   — Здоров ли император Михаил? — завершая церемонное приветствие, поинтересовался посол.

В самых цветистых выражениях Феофилакт поблагодарил посла за заботу о здравии богохранимого императора и сам в свою очередь поинтересовался здоровьем киевского предводителя, намеренно величая его не великим каганом, а всего лишь архонтом руссов, дабы ненавязчиво подчеркнуть его зависимое положение по отношению к империи.

   — Благодарю, великий каган Дир вполне здоров, — будто не заметив оговорки Феофилакта, кратко ответил посол.

Слава Богу, с такими бесхитростными послами беседовать искушённому дипломату — одно наслаждение. Их можно настолько изящно обводить вокруг пальца, что они за это ещё и благодарить станут.

   — Потрудитесь обозначить цели вашего посольства, — почти утратив интерес к беседе, сказал Феофилакт.

   — Мы привезли послание великого кагана Дира императору, — важно сказал посол.

   — Весьма рад, — безразличным тоном сказал Феофилакт и вяло протянул послу холёную руку, унизанную дорогими перстнями. — Ну же, давайте ваше послание.

   — Послание сие личное, совершенно секретное и может быть вручено только в руки императору Михаилу, — словно бы удивляясь непонятливости протоспафария, старательно принялся разъяснять тавроскиф.

Протоспафарий Феофилакт ещё некоторое время продолжал стоять с протянутой рукой, словно нищий на паперти, затем опустил руку и язвительно произнёс:

   — Вы, вероятно, несколько преувеличиваете важность послания... О чём в нём идёт речь?

   — Великий каган Дир выражает недовольство задержкой руги, причитающейся ему по договору мира и любви, — озабоченно вымолвил посол. — Посему прошу поскорее известить императора Михаила о послании великого кагана Дира!..