Истоки (Книга 1)

- Ты чего? - Марфа нахмурилась, закусила сердечко верхней губы, поправила стеклянного мотылька на вырезе у груди. Мотылек удачно подобран под цвет янтарно-карих косящих глаз.

- Хотел тебя в Волгу кинуть, чтобы не баловалась.

- В Волгу-то надо бросить тебя, да не так, а с камнем на шее!

- За что?

- Знаешь, за что! А коль забыл, напомню. Иди Рэма Солнцева спроси.

- Вот что... Со мной на катере останутся только малыши. Ты сядешь с барышнями в лодку, а то без тебя они за борт сыграют, как пить дать.

- Чего ты расшумелся-то? Александр Денисович, а если мне хочется с тобой, а? - Марфа улыбнулась слегка косящими глазами. - Можно?

- Нельзя. И так братка Юра смеется надо мной... А Рэм грозится избить из-за тебя, Марфа Агафоновна.

- Ну тогда перенеси меня на лодку. - Марфа протянула руки, повалилась на плечо Александра.

Пока нес, приседая, до шлюпки, кроме беспокойных улыбчивых глаз да полуоткрытых губ ее, ничего не видел.

"Надо бы взять на катер, посадить рядом с собой", - подумал он, сердито оглядываясь.

В кустах вишни взмыл звонкий детский смех. Раздвигая ветви, на берег выбежали Женя и Лена. Лена не удержалась, оступилась одной ногой в воду и еще громче засмеялась, но, увидев брата, вдруг умолкла, серьезно посмотрела на него исподлобья.

- Боднуть хочешь меня? - спросил Александр.

- Ленка, тарань ты копченая, иди к нам на лодку, - позвала Марфа.

- Нет, нет, мы вместе с тобой на катере! - всполошился Женя, удерживая Лену за руку. - Марфа Агафоновна, зачем вы так ее обзываете?

- Копченая она и есть... Ну, ну, не сердись, Женя! Лучше твоей Лены нет никого.

Александр подхватил одной рукой племянника, другой - сестру, перенес на катер. Там уже сидели соседские подростки. А когда легли на прямой курс, дробя волны, он на мгновение ласково прижал к груди Женю и Лену, спутал их волосы, светлые, мягкие.

- Садитесь за руль, управляйте по очереди, - сказал он сухо и, всматриваясь в далекую темную точку, добавил, лениво позевывая: Подрастешь, Женя, подарю катер.

- Какой ты... хороший! - воскликнул Женя. - Назовем катер "Гренадой", а?

- По мне, хоть "Дон-Кихотом" называй.

Проплывали крутые берега в белых озерах цветущих садов. Горделиво выпятив острую грудь, шел навстречу сторожевой катер, а за ним катились к берегам косые атласные волны, поблескивая под весенним солнцем.

Александр заглушил мотор, катер впритирку подвалил к деревянным мосткам. Сошли на землю. Под ногами хрустела меловая галька, молочно белела у берега пенистая кайма.

- Вы меня не подождали, но я от вас не отстал, я ехал в машине директора театра, - услыхал Женя бойкий, развязный голос.

Подросток лет пятнадцати в черной вельветовой куртке и желтых ботинках стоял у клумбы цветов. Это был новый знакомый Лены.

- Откуда ты взялся, артист? - спросил Александр. - Или не понравилось на курорте?

- Не понравилось, - нисколько не смущаясь враждебностью Александра, сказал паренек. - Мы с мамашей Первое мая встречали в Москве.

Лена, приоткрыв рот, смотрела на него с каким-то странным удивлением и восторгом, потом спросила:

- А ты на Красной площади был?

- Разумеется, был. С приятелем моего отчима. Я стоял на правой трибуне и видел парад войск. В кинохронику засняли.

- И ты все-все видел? - спросила Лена.

- Тебе, Ленок, все расскажу. Идем!

XXI

Искрой на ветру погасло радостное настроение Жени. Этот мальчишка отравлял ему жизнь то навязчивой дружбой, то угрозами. Хотел Женя пожаловаться Александру, но стыд за свою беспомощность обрубая желания, как топор молодые ветви. Зачем только давеча позвал паренька на катер и... даже проговорился насчет Испанки?.. Женя весь трепетал в предчувствии чего-то опасного и злого.

Ватага мальчишек и девчонок, пройдя парк, очутилась в густом старом лесу.

Перебираясь через овражек, пахнувший грибной сыростью, дети аукались, свистели, подражая птицам. Все разулись, сняли куртки, сложили около дуплистой липы.

- Евгений Крупнов, ты будешь моим адъютантом. Охраняй дупло! приказал знакомый Лены. Он с шиком зажег о подошву спичку, закурил и, кашляя сухо, предупредил: - Не вздумай увязываться за Ленкой!

На зеленой поляне началась игра в пятнашки. То парнишка, то девчонка приглашали Женю, но он не сходил с поста. Он отлично понимал, что часовым его поставили в насмешку возле этого дупла. Но, решив до конца испить горечь унижения, он по-солдатски стоял, тупо глядя мимо товарищей. Закипала обида в сердце и еще какое-то тягостное чувство. Украдкой следил за Испанкой: играла в паре со своим новым другом, и никто из ребят и девчонок не мог разлучить их. Улетала от разлучников с быстротой ласточки, прыгала через кочки, соединялась руками с пареньком и возвращалась на место очень довольная и веселая. Два раза, пробегая мимо Жени, она останавливалась на секунду перед ним и, как будто не видя его, не замечая вздрагивающих губ, улыбалась сияющими, ошалело-радостными глазами и снова летела навстречу этому черномазому.

После пятнашек началась игра в черную палку. А черномазый подошел к Жене и, давясь смехом, хватаясь за живот, едва выговаривал: