Истоки (Книга 1)

"В дни Мюнхена Англия должна была выбирать между войной и позором; ее министры выбрали позор, чтобы потом получить войну".

В другое время он не нашел бы большой разницы между недалеким, сентиментальным Чемберленом и волевым, умным Черчиллем, который не устает повторять, что он не собирается хоронить Британскую империю ни под звуки "Интернационала", ни под удары немецких фанфар или звон американских долларов. Но сейчас Крупнов видел: Англии нужен Черчилль с его трезвым британским умом, энергией, чувством реального.

Матвей знал: немцы всячески стараются удержать Англию и Францию от сближения с нами. Риббентроп уговаривал Кулондра не вступать в союз с Москвой: "От Франции требуется немногое - не хватайте Германию за фалды, и фюрер выполнит свою историческую миссию: с коммунизмом навсегда будет покончено. Он исправит ошибки Черчилля и Клемансо, у которых в свое время не хватило решимости отрубить голову революции".

Матвей еще в Москве получил твердые указания: или союз с Англией и Францией, крепкий, серьезный, способный остановить Гитлера, или никакого союза. Мощь и достоинство социалистической державы несовместимы с той странной жертвенной ролью, которую отводят ей англо-французы. Нарком М._М._Литвинов повторил слова Сталина: "Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками".

В двенадцатом часу ночи Риббентроп и Крупнов отправились к Гитлеру. Прошли три пустые комнаты мимо стоявших у дверей часовых с серебристыми зигзагами на рукавах и воротниках мундиров. Четвертая, примыкавшая к кабинету комната называлась "сферой морального очищения", как вполне серьезно сообщил Риббентроп.

Рейхсканцлер сидел в глубине кабинета, перед горящим камином, в кружке адъютантов и секретарш. Замкнутый, страдающий мучительной подозрительностью, он, как слышал Матвей, считал друзьями лишь этих людей, с которыми любил просиживать ночи, рассказывая им о своем тернистом жизненном пути.

Приближенные фюрера нырнули в боковые двери; один утащил за ошейник огромную овчарку Блонди, любимицу Гитлера.

Риббентроп и Крупнов сели к камину. Гитлер взял из железного ящика и положил в огонь аккуратно отпиленную березовую чурку.

- Наши страны вяло торгуют, - сказал он.

Глядя на пламя немигающими глазами, он на память перечислил цифры экспорта-импорта за последнее десятилетие, товары, которыми обменивались Германия и Советский Союз, назвал даты и обстоятельства подписания взаимовыгодных договоров между двумя странами в течение столетия.

Крупнов удивился его сильной памяти на исторические даты и цифры.

- Нужно торговать хорошо. Разве вы не согласны со мной? - спросил Гитлер, исподлобья взглянув на Матвея.

- Согласен, господин рейхсканцлер, торговать можно лучше. Экономика европейских стран взаимосвязана. Шлиффен называл Европу многоквартирным домом...

- Граф Шлиффен - большой ум, саркастический ум. Он имел в виду Европу в ее исторических границах, а не эти клетушки и свинарники, которые нагородили по Версальскому договору.

- Моя страна никогда не одобряла Версальский договор, - заметил Матвей. - Но по иным причинам.

- Версаль, Версаль! - с издевкой повторил Гитлер. - Бисмарк провозгласил создание империи в Зеркальном зале Версаля. Версаль снова увидит позор Франции. Да, Бисмарк, между прочим, говорил: "Не воюйте с Россией. Русские медленно запрягают, да быстро ездят". Я велю начертать эти слова на стенах военной академии. - Гитлер глянул в лицо Крупнова, левый глаз его весело подмигнул. - Честное слово. Что вы скажете?

Матвей улыбнулся, вспомнив другие слова Бисмарка: "Только плохой лжец не верит в свою ложь, - хороший, начиная лгать, уже верит в свою ложь".

- Бисмарк понимал Россию. Ссора между нами всегда была на руку третьей стороне.

- Да, но между нашими странами существуют... - канцлер замялся, - да, существуют... недоразумения. Недоразумения, - повторил он это с трудом найденное слово, от которого не в силах был избавиться, как от странной находки. - Недоразумения могли бы кончиться трагически. Но козни врагов я сумею превратить в фарс! Они готовили моей империи... и русским свинью, а я сам подложу им собаку! Самые сильные и молодые народы - германцы... и русские. Они будут спасены от трагедии взаимного истребления. В этом моя историческая миссия. Если Сталин вместе с Чемберленом и Даладье будет окружать Германию, пойдет против меня, то немцы готовы и к этому.

Гитлер встал, заложил руки за спину, начал быстро ходить по ковру.