Исторические характеристики

Англия давно простила Бэкону проступки сановника и поставила имя его наряду с самыми чистыми и благородными именами своей истории. Нам неприлично быть строже соотечественников Бэкона. Нам нет дела до его человеческих слабостей; мы не отвечаем за них, но заслуги им совершенные существуют и для нас. Мы принимаем от Европы только чистейший результат ее духовного развития, устраняя все сторонние и случайные примеси. Наука Запада есть единственное добро, которое он может передать России. Примем же это наследие с должною признательностью к тем, которые приготовили его для нас, нежданных наследников, и не будем требовать у них отчета в том, как они нажили достающиеся нам сокровища. Наше дело увеличить эти сокровища достойными вкладами русской мысли и русского слова.

II. Статьи

Немецкие народные предания (Предания о Карле Великом)

[346]

Кроме записанной истории, у каждого народа есть изустные предания о великих делах и людях старого времени. Такие предания занимают средину между историей и поэзией. Содержанием их служит всегда действительная быль, но рассказ, переходивший от поколения к поколению, из века в век, часто носит на себе печать сказки. Простой народ не знает книжной истории. Прошедшие события ему не кажутся чем-то неподвижным, конченным: он как будто играет ими, свободно изменяя подробности рассказа. История, как наука, старается резко обозначить каждое явление, определить его время и место; предание не заботится о такой верности. В нем есть истина другого рода. В нем высказывается любовь и ненависть народа, его нравственные понятия, его взгляд на собственную старину. Чем сильнее событие или человек коснулись народной жизни, тем глубже западают их образы в память, тем более хранится об них рассказов. У германского племени много прекрасных исторических преданий. Они частью собраны и записаны учеными людьми, между которыми первое место принадлежит двум братьям: Якову и Вильгельму Гриммам[347][348]

. Их благородные имена должны быть известны нашим молодым читателям.

Дела и заслуги Карла Великого всем известны. Он соединил в одно большое государство почти всю Западную Европу[349], обвел это государство твердыми границами и скрепил общими учреждениями и законами. Языческие саксы[350], жившие в Северной Германии, были обращены им к христианству. Множество школ возникло по его воле. Короче, он был обновителем духовной и гражданской жизни на Западе. Многое, из созданного им, вскоре исчезло, еще более сохранилось. О таких людях не забывают народы. В песнях и преданиях хранят они их память. Вот несколько преданий о Карле Великом.

I. Карл и Дезидерий Лонгобардский

Когда Карл Великий пошел войною на лонгобардов[351], при дворе их короля Дезидерия[352] жил Огер[353]

, благородный франк[354], бежавший из отечества, гонимый гневом Карла. Услышав о приближении франкского войска к Павии[355], Дезидерий и Огер взошли на вершину башни, с которой можно было обозреть всю окрестность. Вдали показались обозы франков. Они покрывали большое пространство. «Не здесь ли сам Карл?» – спросил король Дезидерий. «Его здесь нет», – отвечал Огер. Потом явилось ополчение, собранное со всех концов государства. «Карл, верно, сам идет с этими воинами», – сказал опять Дезидерий. «Нет еще, нет еще», – отвечал Огер. Тогда смутился лонгобардский король и молвил: «Что же будет с нами, если с Карлом их придет еще более?» «Когда и как он придет, – сказал Огер, – ты увидишь сам; что с нами будет – не знаю». Между тем приблизилась новая толпа. На вопрос Дезидерия Огер отвечал по-прежнему: «Его еще нет, подожди». Потом они увидели с башни своей длинные ряды епископов, аббатов, священников и других духовных лиц, шедших вместе с войском. Дезидерий не взвидел света и зарыдал. «Сойдем скорее вниз, – говорил он, – и скроемся где-нибудь под землею пред лицом страшного врага». Тогда вспомнил Огер о прошедших, лучших годах своей жизни и о великой силе короля Карла. Он сказал Дезидерию: «Когда поля твои покроются железными колосьями, когда реки потекут на город железными волнами, тогда жди Карла. Он явится перед тобою». Он еще не успел кончить, как с запада и с севера поднялись мрачные тучи и затмили ясный день. Немного спустя наступила настоящая тьма. Тогда явился сам Карл. Он был в железе. На голове у него был железный шлем, на руках железные рукавицы, на широкой груди железные латы. Левой рукою он держал железное копье. В правой руке был меч; щит был железный; даже конь его, по крепости и цвету, казался железным. Воины, шедшие с Карлом и позади его, и остальная дружина были почти так же вооружены. Стены Павии задрожали[356]. Огер взглянул на страшную рать. «Вот тот, о котором ты спрашивал меня», – сказал он королю лонгобардов и без памяти повалился на землю.

II. Карл Великий и змея