Исторические очерки состояния Византийско–восточной церкви от конца XI до середины XV века От начала Крестовых походов до падения Константинополя в 1

Иоанна Глику на патриаршей кафедре сменил Герасим, который правил Церковью только один год (от апреля 1320 до апреля 1321 года) и не был ничем замечателен.

[625] По смерти Герасима, Византийская церковь, как это нередко случалось, в продолжении двух лет и семи месяцев остается без архипастыря. Преемником Герасима сделался престарелый Исайя

(1323—1333). Исайя обладал столь незначительными достоинствами и имел так много недостатков, что представляет собой весьма нерадостное явление в истории Константинопольских патриархов. До возведения на патриарший престол Исайя был простым монахом на Афонской горе. Образования у него не было никакого, даже нравственные качества его представлялись сомнительными, так как «многие смело и громко обвиняли его во многом». Очевидно, что избран был он в патриархи единственно потому, что надеялись видеть в нем человека, от которого правительство не могло ожидать себе сопротивления ни в чем.[626] Но и в этом отношении императору Андронику Старшему пришлось впоследствии разочароваться. Подобно патриарху Герасиму, Исайя, в междоусобной борьбе царя Андроника и его внука и наследника Андроника Младшего принимает сторону этого последнего, к великому огорчению императора. Андроник Старший, раздраженный непослушанием и безобразным поведением своего внука, хотел запретить в церквах молитвенное возношение имени непокорного. Патриарх же не только воспротивился и не позволял духовенству слушаться в этом случае царской воли, но даже подверг наказаниям тех из духовных лиц, которые считали волю царскую священной. Свое распоряжение, противное намерениям императора Андроника, патриарх объявил в церкви с особенной, необычной торжественностью. Исайя «колокольным звоном созвав великое множество народа, объявил отлучение всякому, кто бы решился не доминать имени Андроника Младшего и отказывать ему в чем бы то ни было, что приличествует царю». Известие о таком странном поступке патриарха глубоко потрясло Андроника Старшего. Он говорил: «Если уж учитель мира так взбесился против нас из видов корысти, обещанной ему моим внуком и, потеряв всякий стыд и совесть, не затруднился сделаться предводителем бунтовщиков, то кто же сдержит направленное против нас движение необузданной черни? Патриарх сделался нашим убийцей». Часть архиереев и прочего духовенства не последовала примеру патриарха, не решаясь поддерживать сторону императорского внука, мало того, эта часть иерархов и духовенства собрала собор против патриарха и провозгласила его и его приверженцев отлученными от Церкви. Сам император не оставил без наказания недостойного поведения Исайи. Он приказал арестовать патриарха, не налагая, впрочем, на него оков, и поместить его в заключение в Манганском монастыре.

[627]

После этого события недолго пришлось восседать Андронику Старшему на императорском престоле. Внук низверг его и занял его место. Положение заточенного патриарха тотчас же переменилось на лучшее. Новый император приказал патриарху оставить монастырь и торжественно возвратиться на патриаршую кафедру. Как понимал торжественность новый император, привыкший ко всяким безобразиям и кутежам, это видно из следующего описания процессии, с которой возвратили патриарха на свое патриаршее место: патриарх сидел на одной из царских колесниц с пурпуровыми украшениями; его сопровождали не епископы и священники, а лица совсем другого сорта: с веселыми песнями шествовали флейтисты и флейтистки, танцоры и танцовщицы, причем одна из флейтисток, самая красивая, сидела на коне в мужской одежде (маскарад), ехала то впереди воинов, то подъезжала к самому патриарху, потешая всех, не исключая патриарха, пошлыми и нескромными шутками.[628]

Патриарх был слишком рад, что Андроник Старший низвержен с престола и мало думал о том странном обществе, в какое он теперь попал. Историк утверждает, что, возвратившись на патриаршество, «Исайя прыгал от радости и говорил речи, обличавшие в нем жестокость души и сумасшествие: «возвеселится праведник, когда увидит отмщение»(Пс., 57, 11), себя, таким образом, причисляя к праведникам, а низвержение царя считая Божеским отмщением за него, патриарха».[629] Но этим еще не ограничилось торжество патриарха над низверженным царем. Вероятно, по внушению Исайи, Андроник был пострижен в монахи — более насильственно, чем по охоте. Исайя принудил также Андроника дать подписку, что он никогда не будет домогаться верховной власти. «Если же ты не хочешь дать такой подписки, — говорил патриарх, стращая старца, — то сегодня же смерть тебе». Тот же патриарх изобрел оскорбительную для Андроника формулу, в какой Церковь должна была поминать за богослужением экс–императора.[630] Но и этого всего мало: чтобы сильнее досадить павшему венценосцу, Исайя придумал различные наказания, которым и подвергнул тех из епископов и клириков, которые стояли на стороне этого Андроника в борьбе его с непослушным внуком Андроником Младшим, сделавшимся теперь императором.[631]