117
118
Там же. С. 138—139.119
Там же. С. 138.На южных рубежах Российской империи на протяжении всего XIX века велись военные действия против турок и кавказских горцев. Помимо этого в середине века имела место Крымская война. Эти военные кампании были характерны широким применением специальных действий.
В этой главе мы попробуем разобраться, какими силами и средствами велись специальные действия Русской армией и иррегулярными казачьими войсками против неприятеля.
То, что по мере военной необходимости в действующей армии формировались партии (команды или отряды) охотников или партизан, ясно из предыдущей главы. Однако партизаны не имели никакой специальной подготовки и постоянных задач, да и по сути не могли их иметь, коль скоро формировались по мере надобности из числа желающих.
Однако в начале XIX века в структуре Черноморского казачьего войска появился особый род казаков, имевших особую тактику и технику проведения специальных действий, — пластуны. О происхождении пластунов пишет автор трехтомного издания «История Кубанского казачьего войска» член-корреспондент Императорской академии наук Ф.А. Щербина: «В печати не редко можно встретить мнение, что пластун первоначально был создан в Запорожской Сечи и перешел к ее наследнице Черномории в готовом виде первообраза, как и многое другое, созданное своеобразным строем Запорожья». Так, исследователь казачества Д. Кошкарев писал в начале XX века: «Еще запорожцы в днепровских камышах залегали пластом, высматривая подолгу то татарский чамбул, то неприятельский разъезд. В числе 40 куреней значился Пластунский курень, товарищество которого исполняло, вероятно, эту трудную и опасную службу». Однако Ф.А Щербина доказывает ошибочность такого суждения: «Мнение совершенно ошибочное. Нет сомнения, что некоторые общие черты у пластуна и у запорожца всегда можно найти. Но пластун — произведение Черноморского казачьего войска, родился, крестился, вырос и исторически возмужал в Черномории, под влиянием тех военных условий, в которых находился этот край. Поэтому ему присущи своеобразные черты местного происхождения и склада — военная техника и организация»1
.188
«Название «пластун» в первый раз встречается в официальной переписке генерала Власова 7 января 1824 г. По странной иронии судьбы, пластунов в Черноморском войске открыли и официально признали те, кто нарицал черноморцев как совершенно негодных в военном отношении людей. После того как, со слов генерала Власова, генерал Ермолов публично обвинил черноморцев в том, что они даже пороху не нюхали, тот же генерал Ермолов и от того же генерала Власова узнал, что у черноморцев есть такие искусные стрелки, которым равных нет в мире, и что стрелки эти называются пластунами.
Таким образом, пластуны обратили на себя особое внимание и выделены были в специальный кадр лучших стрелков и разведчиков в двадцатых годах при Ермолове. С тех пор слава их росла и организация крепла с каждым годом.
Первоначально пластуны находились в составе тех частей, на которые делилось Черноморское войско — конные в конных полках и пешие в пеших. В последних, впрочем, они встречались чаще, чем в первых. Колыбелью пластунов была пехота. Этому способствовали условия пехотной службы. Служить казаку без лошади там, где рыскал черкес-наездник, можно было, лишь приспособляясь к местности и вырабатывая приемы скрытых, никем не замеченных движений. [...]
В первый раз пластуны как особая часть в войске были употреблены в дело при генерале Власове. Обративши внимание на редкие военные качества пластунов, Власов распорядился, чтобы из находившихся на льготе казаков войсковая администрация вызвала охотников для пополнения состава лучших стрелков или пластунов. Тогда же на призыв войскового атамана явились такие охотники и записались в особые пластунские команды. Но тогда далеко еще не
определилось то служебное положение, которое заняли черноморские пластуны впоследствии под влиянием военных требований, вытекавших из сторожевой службы казаков и условий борьбы с горцами. Власов видел в пластунах только искусных стрелков, а они оказались не менее искусными разведчиками.