Исторические рассказы и анекдоты из жизни русских государей и замечательных людей XVIII и XIX столетий

Оберъ-секретарь сената, Северинъ, часто приносилъ во дворецъ портфель съ бумагами генералъ-прокурора князя Вяземскаго. Разъ, въ дождливый и вѣтренный день, Северинъ проходилъ по дворцовой набережной подъ зонтикомъ. Императрица, увидѣвъ его въ окно, сказала:

— Кажется, это сенатскій чиновникъ идетъ пѣшкомъ и въ такую ненастную погоду?

Кто-то изъ окружающихъ доложилъ ей, что это честнѣйшій изъ оберъ-секретарей, а потому и небогатый. Въ тотъ же вечеръ Северинъ былъ въ клубѣ. Вдругъ его вызываютъ въ пріемную комнату. Онъ выходитъ и встрѣчаетъ гофъ-фурьера, который подаетъ ему толстый пакетъ съ слѣдующей, собственноручной надписью императрицы; «нашему оберъ-секретарю сената Северину 5,000 рублей, на экипажъ».

(Матеріалы для русской исторіи. «Москвитянинъ» 1844. №9. Стр. 139).

* * *

Д. П. Трощинской, бывшій правитель канцеляріи графа Безбородко, отличный, умный чиновникъ, но тогда еще бѣдный, во время болѣзни своего начальника, удостоивался чести ходить съ докладными бумагами къ императрицѣ.

Екатерина, видя его способности и довольная постояннымъ его усердіемъ къ службѣ, однажды по окончаніи доклада сказала ему;

— Я довольна вашею службою и хотѣла бы сдѣлать вамъ что нибудь пріятное; но чтобы мнѣ не ошибиться въ этомъ, скажите пожалуйста, чего бы вы желали?

Обрадованный такимъ вниманіемъ монархини, Трощинской отвѣчалъ съ нѣкоторымъ смущеніемъ;

— Ваше величество, въ Малороссіи продается хуторъ, смежный съ моимъ; мнѣ хотѣлось бы его купить, да не на что; такъ если милость ваша будетъ…

— Очень рада, очень рада!.. а что за него просятъ?

— Шестнадцать тысячъ, государыня.

Екатерина взяла листъ бѣлой бумаги, написала нѣсколько строкъ, сложила и отдала ему. Восхищенный Трощинской пролепеталъ какую-то благодарность, поклонился и вышелъ. Но, вышедши, развернулъ бумагу и къ величайшему изумленію своему прочиталъ: «Купить въ Малороссіи такой-то хуторъ въ собственность г. Трощинскаго и присоединить къ нему триста душъ изъ казенныхъ смежныхъ крестьянъ». Пораженный такой нечаянностью и, такъ сказать, одурѣлый Трощинской безъ доклада толкнулся въ двери къ Екатеринѣ.

— Ваше величество, это черезчуръ много; мнѣ неприличны такія награды, какими вы удостоиваете своихъ приближенныхъ. Что скажутъ Орловы, Зубовы?..

— Мой другъ, съ кротостію примолвила Екатерина — ихъ награждаетъ женщина, тебя — императрица.

(Черты изъ жизни Екатерины II. «Др. и нов. Россія» 1879. Т. I. Стр. 70).

* * *

Екатерина чрезвычайно любила маленькихъ дѣтей. Она привязывалась даже къ дѣтямъ своихъ служителей, или къ сиротамъ, которыхъ воспитывала и которыми постоянно окружала себя, забавляясь ихъ проказами. Однажды, полиція нашла на улицѣ ребенка, покинутаго родителями. Императрица взяла его на свое попеченіе и такъ какъ онъ оказался красивымъ и умнымъ мальчикомъ, то сама занялась его образованіемъ и каждый день посылала въ школу брать уроки нѣмецкаго языка. Разъ ребенокъ возвратился изъ школы весьма печальный. Императрица посадила его къ себѣ на колѣни и съ участіемъ спросила о причинѣ горя.

— Ахъ, матушка, отвѣчалъ онъ, — я много плакалъ; нашъ учитель умеръ; его жена и дѣти въ большомъ отчаяніи; въ школѣ говорятъ, что они очень несчастны, потому что бѣдны и теперь у нихъ нѣтъ никого, кто бы далъ имъ обѣдать.

Выслушавъ это, императрица поцѣловала ребенка и тотчасъ же послала одного изъ своихъ придворныхъ къ директору школы узнать подробнѣе о положеніи бѣднаго семейства. Когда ей донесли, что учитель умеръ, оставивъ семью въ крайней нищетѣ, она приказала выдать вдовѣ триста рублей, а дѣтей помѣстить на казенный счетъ въ одно изъ учебныхъ заведеній.

(Masson. Memoires secrets sur la Russie. Paris. 1859. Pg. 411).

* * *

Екатерина не терпѣла шутовъ, но держала около себя одну женщину, по имени Матрену Даниловну, которая ясила во дворцѣ на всемъ готовомъ, могла всегда входить къ государынѣ, звала ее сестрицей и разсказывала о городскихъ новостяхъ и слухахъ. Слова ея нерѣдко принимались къ свѣдѣнію. Однажды, Матрена Даниловна, питая почему-то неудовольствіе на оберъ-полиціймейстера Рылѣева, начала отзываться о немъ дурно.

— Знаешь ли, сестрица, говорила она императрицѣ, всѣ имъ недовольны; увѣряютъ, что онъ нечистъ на руку.

На другой день, Екатерина, увидѣвъ Рылѣева, сказала ему:

— Никита Ивановичъ! пошли-ка Матренѣ Даниловнѣ что нибудь изъ земныхъ запасовъ твоихъ; право, сдѣлай это, только не говори, что я присовѣтовала.

Рылѣевъ не понималъ, съ какимъ намѣреніемъ императрица давала ему этотъ совѣтъ, однако же отправилъ къ шутихѣ нѣсколько свиныхъ тушъ, индѣекъ, гусей и т. п. Все это было принято весьма благосклонно.

Черезъ нѣсколько времени, императрица сама начала, въ присутствіи Матрены Даниловны, дурно отзываться о Рылѣевѣ и выразила намѣреніе смѣнить его.