Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий

Во время поездки Государя в мае 1844 года в Лондон он, прибыв неожиданно рано утром в Берлин, проехал прямо в дом Русского посольства. Посланник наш, барон Мейендорф, не ожидая посещения такого высокого гостя, спал преспокойно. Его разбудили, он от удивления не скоро мог образумиться, а между тем Государь уже вошел к нему в спальню и, найдя его в халате, сказал ему с приветливою усмешкою:

— Извини, любезный Мейендорф, что я так рано помешал твоим дипломатическим занятиям. (1)

* * *

На одной из гауптвахт Петербурга содержались под арестом два офицера: гвардейский и моряк ластового экипажа. По вступлении караула, которым начальствовал друг и товарищ гвардейца, он был отпущен на несколько часов домой. Моряк, завидуя этому и недовольный обращением с собою караульного офицера, сделал об отпуске арестанта донос. Обоих гвардейцев предали военному суду, который приговорил их к разжалованию в солдаты, но Император Николай положил следующую резолюцию:

«Гвардейских офицеров перевести в армию, а морскому — за донос дать в награду третное жалованье, с прописанием в формуляр, за что именно он эту награду получил». (1)

* * *

Осматривая однажды постройки Брест-Литовской крепости, Император Николай в присутствии иностранных гостей, хваливших работы, поднял кирпич и, обратясь к одному из окружающих его лиц, спросил:

— Знаете ли, из чего он сделан?

— Полагаю, из глины, Ваше Величество.

— Нет, из чистого золота, — отвечал Государь, — по крайней мере, я столько за него заплатил.

Разумеется, строители крепости почувствовали себя крайне неловко при этих словах. (1)

* * *

Во время Крымской войны Государь, возмущенный всюду обнаруживавшимся хищением, в разговоре с Наследником выразился так:

— Мне кажется, что во всей России только ты да я не воруем. (1)

* * *

Актриса Асенкова пользовалась благосклонностью Государя за свой прекрасный талант. За два года до ее кончины, в 1839 году, Н. А. Полевой написал для ее бенефиса драму «Параша Сибирячка», — цензура не одобрила ее к представлению. Автор и бенефициантка были в отчаянии, оставалось одно средство — просить Высочайшего разрешения. Асенкова решилась на эту крайнюю меру и, выбрав удобную минуту, лично, в театре, просила Государя об этой милости. Он потребовал к себе пьесу. Времени до бенефиса было уже немного, но ответа на просьбу Асенковой не было, она томилась в мучительном ожидании, однако ж утруждать Государя вторичной просьбой, разумеется, не осмелилась. В одно из представлений знаменитой танцовщицы Тальони Государь был в Большом театре и во время антракта вышел из своей ложи на сцену, увидя актера Каратыгина, он подозвал его к себе и спросил:

— Когда назначен бенефис Асенковой?

Каратыгин отвечал, что через две недели, тут Государь, с обычной своей любезностью, сказал:

— Я почти кончил читать представленную мне драму Полевого и не нахожу в ней ничего такого, за что бы следовало ее запретить, завтра я возвращу пьесу, повидай Асенкову и скажи ей об этом. Пусть она на меня не пеняет, что я задержал пьесу. Что ж делать? У меня в это время были дела несколько поважнее театральных пьес. (1)

* * *

В 1849 году, когда в Петербурге был открыт политический кружок Петрашевского, в числе прочих был арестован и посажен в крепость штабс-капитан Лейб-егерского полка П. С. Львов 1-й. При первом же допросе оказалось, что он взят по ошибке, и потому его тотчас же выпустили. Скоро после того был майский парад. Когда проходил егерский полк. Государь остановил 2-й батальон и подозвал к себе шедшего впереди 2-й карабинерской роты Львова. На Царицыном лугу, полном войск и зрителей, воцарилась мертвая тишина: все ждали, что будет. И вот раздается громкий голос Государя: «Штабс-капитан Львов! Вы ошибочно были заподозрены в государственном преступлении. Перед всем войском и перед народом прошу у вас прощения». Львов, бледный, с опущенной саблею, стоял, пораженный удивлением и восторгом, и не мог произнести ни слова. Потом Великий Князь Михаил Павлович сказал Львову, что Государь желает знать, чем бы мог вознаградить его за эту прискорбную ошибку. Львов отвечал, что в словах Государя он получил самую высшую награду и более ничего не желает. (1)

* * *

Император Николай очень любил маскарады и каждый раз в эти вечера появлялся в Дворянском собрании. К нему подходит женская маска со следующими словами:

— Знаете ли, Государь, что вы самый красивый мужчина в России?

— Этого я не знаю, — отвечал он, — но вы должны бы знать, что этот вопрос касается единственно моей жены. (1)

* * *

Во время летних маневров гвардейского корпуса Император Николай послал флигель-адъютанта князя Радзивилла передать начальнику 2-й кавалерийской дивизии генералу Пенхержевскому приказание: обскакав артиллерийскую батарею, сделать кавалерийскую атаку. Князь Радзивилл или не понял распоряжения, или не так его передал, а Пенхержевский не исполнил маневра как следовало.

Взбешенный Николай подскакал к начальнику дивизии и сделал ему резкий выговор:

— Ты своего дела не знаешь! Тебе надо вернуться в школу.