Исторические записки. Т. VIII. Жизнеописания

Какие же черты характера героев «Жизнеописаний» и какие поступки становятся предметом осуждения Сыма Цяня? В адрес каких наклонностей и недобрых действий слышатся инвективы из уст персонажей этого раздела? Обратимся к материалам двух последних томов Здесь мы не раз встретим осуждение жадности, стремления к выгоде и накоплению богатств. «[Когда] действуют исходя из выгоды, то множат злобу» (гл. 74)[28]. «Стремление к выгоде туманит голову» (гл. 76)[29]. «Управитель Фаньяна... жаден и очень дорожит своими богатствами и положением» (гл. 89) «Когда длительное время пребываешь в богатстве и знатности, неприятности копятся и превращаются в бедствия» (гл. 104). Есть люди, «которые грубо нарушают правила поведения, самовольно отвергают любые запреты и табу, однако всю жизнь пребывают в покое и довольстве, из поколения в поколение накапливают богатства» (гл 61)[30]. Ли Сы «слишком дорожил своими титулами и жалованьем, подлаживайся и угодничал» (гл. 87). Выдающийся врач Бянь Цяо утверждал, что болезни не излечиваются, «когда человек высокомерен и чванлив, поглощен погоней за богатством... не знает меры в нарядах и еде» (гл. 105). Куай Тун говорил: «Все беды рождаются от чрезмерных желаний» (гл. 92). Лао-цзы учил: «Отбросьте вашу заносчивость и необузданные желания, [откажитесь] от напыщенных манер и низменных страстей» (гл 63)[31]. Цзя-цзы говорил: «Корыстолюбец готов на все ради богатства... честолюбец умирает за власть» (гл. 61)

[32]. Неодобрение вызывают и другие [23] человеческие пороки. «Сян-ван злобен, гневлив» (гл. 92); «ханьский ван ведет себя распущенно, оскорбляет людей» (гл. 90). Конфуций восклицал: «С каким же отвращением я отношусь к краснобаям!» (гл. 67)[33]. Все эти примеры — свидетельство того, насколько многокрасочна картина человеческих характеров в «Жизнеописаниях» Сыма Цяня.

Оценивая личностные критерии в ле чжуанях

, нужно ясно представлять себе, что мы рассматриваем этот раздел и Ши цзи в целом не только как чисто исторический источник, но и как литературное произведение ранней прозы древнего Китая. В десятках беллетризованных жизнеописаний содержатся и тексты лучших образцов древнекитайской поэзии — произведения Цюй Юаня, Цзя И (гл. 84), Сыма Сян-жу (гл. 117), отрывки из песен Шицзина. Мы обнаруживаем не только реалистические описания кровопролитных столкновений княжеств чжоуского Китая, циньских и ханьских армий, но и хитроумные шаги китайских дипломатов и военачальников в поисках выхода из сложнейших ситуаций. Вместе с тем страницы Ле чжуань доносят до нас немало рядовых житейских историй, детали жизни знатных и незнатных людей, взаимоотношения отцов и детей, супругов, нехитрые радости и мрачные трагедии, свет и тени той далекой жизни.

Что касается литературных особенностей этого раздела Ши цзи, то мы полностью разделяем оценку его художественности, данную академиком Н.И.Конрадом: «Жизнеописания Сыма Цяня насквозь, как мы бы сказали, беллетристичны. Они — не справка о жизни и деятельности какого-либо лица, а рассказ об этой жизни и деятельности. И не только рассказ, но и обрисовка личности человека, о котором идет речь. Видимо, такая обрисовка и составляла главную творческую задачу автора. Во всяком случае он пускает в ход все средства, чтобы представить человека, биографию которого он излагает, совершенно живым, показывает его говорящим, действующим, рассуждающим, наделяя его эмоциями, выбирает такие ситуации, в которых наиболее ярко могут раскрыться те или иные свойства личности... Все это делает жизнеописания Сыма Цяня своеобразными новеллами, в которых есть все, что требуется именно в литературном произведении: сюжет, герой, авторское отношение к сообщаемому»

[34]. [24]

Огромная панорама общества, свершений и неудач отдельных личностей, всегда отчетливая авторская позиция — как историографическая, так и нравственная — вот чем примечательны ле чжуани. Анализ этого и иных памятников с очевидностью показывает, во-первых, тесную связь древнекитайской прозы с историческими сюжетами и, во-вторых, большое влияние непосредственно жанра «Жизнеописаний» на последующее развитие китайской историографии и литературы.

В заключение коснемся вопросов оценочного порядка: насколько надежны или правдоподобны исторические сведения, содержащиеся в Ле чжуань, что в них сомнительного, какие противоречия и слабости встречаются в переведенных главах. Не приходится сомневаться в верности общего хода событий, описанных Сыма Цянем во всех пяти разделах Ши цзи

. Тому немало подтверждений в остальной исторической (и не только исторической) литературе, в том числе и таких памятниках, как Шаншу, Цзо чжуань, Го юй, Чжань-го цэ, в сочинениях философов, в последующих археологических находках новейшего времени (в Аньяне, Линьи, Мавандуе и др.).