Истории из лёгкой и мгновенной жизни

Летом обнаруживается время посмотреть любимый фильм или досмотреть интересный сериал, главное – вспомнить, какой сезон остался недосмотренным… а может, с первого начать, всё равно ничего не помню…

Летом имеющие детей, наконец, всерьёз их рассматривают: эх ты, как оно выросло.

Куда ты так выросло, дитя?

Не имеющие детей приступают к их производству, впрочем, зачастую вовсе не это имея в виду, но они всё равно заводятся от летней жары, когда всё липнет друг к другу и склеивается всеми листочками.

Мои друзья – молодая пара – направились летом в зарубежный вояж, сняли по интернету частный дом в прекрасном городке, приехали за полночь, рано утром мужчина ещё спал, женщина отправилась на пробежку в парк напротив, бегала-бегала, потом вернулась на улицу – и поняла, что все дома тут одинаковые, она никогда не отличит тот, в который приехала, к тому же дома́ – за огромными заборами, адрес она не помнит, а телефон её неожиданно выпал из Сети… Она бегала по парку за иностранцами, но они не давали ей свои телефоны, чтобы позвонить, только один, молодой и красивый, предоставил телефон, но будущий муж не брал трубку, и они всё общались с этим иностранцем, всё общались, постепенно влюбились, она так и не вернулась к жениху, просто забрала вещи, пока тот спал, перенесла в другой домик. Потом иностранец забрал свои вещи, и они оба приехали в Россию, продолжать общение, не в силах разлепить этот клейкий нектар.

А как иначе – лето же.

Лето усаживает нас на карусель, и забытое ощущение из прошлой, детской жизни возвращается к нам: когда мир наворачивает вокруг нас разноцветные круги, как будто мы и есть центр мира – а кто же ещё?

Мы и есть центр мира, а лето – центр и вершина года. Мы стоим на этой вершине, возле высокогорного озера, пугливо смотрим в своё трепещущее отражение, после озираемся: вот, добрались, куда теперь держать путь?

Какая разница, куда.

Главное – добрались.

Доставайте своё голое тело, крем, книжку, наушники, коктейль, похмельные таблетки, ещё какие-нибудь таблетки, рассаду, мандарин, апельсин, новый фильм. Сейчас мы будет всем этим пользоваться в очень вольной последовательности.

Времени ещё много. Времени – некуда девать. Главное, прицепите солнце за хвост, чтобы оно не ушло. Пусть пасётся над нами.

Пусть солнце пасётся над нами, как ручное.

…я пошёл купаться, а то любимая одна скучает в воде. Не видел её целый год.

Без предела

Чувство Родины – иррациональное, по здравому размышлению – вроде бы и ненужное. К чему любить что-то мрачное, суровое и неустроенное, если можно любить солнечное, прибрежное, мирное? А можно любить и то, и другое, и третье – но нигде не закрепляться, не пускать корни, а катиться, как перекати-поле, под любым ветром в любую сторону.

Человека, который не имеет чувства Родины – то есть не разделяет твоих кровных, почти мучительных чувств к тому месту, где ты родился, – обвинить ни в чём нельзя. Он просто этого не чувствует, в чём он виноват? Его Родина – он сам, или его подружка, или её дети, или их родители – им достаточно. Здесь нет никакого сбоя системы – люди не могут быть одинаковы, кто-то рождается странником, кто-то растёт как дерево. Деревья не летают.

Сбой наступает тогда, когда человек, лишённый чувства Родины, в этом не признаётся, но, напротив, выдаёт себя за радетеля твоей земли. И говорит: «Я тоже такой же патриот, как и ты, я тоже здесь живу – но вглядись сам: что тут любить? Здесь грязь, здесь скука, здесь тоска, здесь нечему радоваться и некого уважать, прошлое – отвратительно, будущее – ничтожно, национальные привычки – чудовищны, национальные герои – ужасны, берёзы наши – некрасивые, реки наши – холодные, моря – ледяные, солнце над нами стылое, да и хлеб на деревьях растёт невкусный… или где он там растёт?.. В общем, какой стыд, боже мой, какой стыд! Здесь надо всё, во-первых, заасфальтировать, во-вторых, всем необходимо покаяться, в-третьих, пространства слишком много, мы с ним не справляемся, надо передарить его соседям. Может, хоть тогда выйдет толк, хотя тоже вряд ли».

Негативизм, скептицизм, саркастическое отношение к любому предмету – будь то человек, чужая религия или целая страна, – очень привлекательны. Человек мал, человек слаб, человек зачастую глуп – вытирая о что-то ноги, он становится как бы выше этого предмета, смотрит на него снисходительно и радуется себе, своему уму, своей смелости и честности. Особенно честности, смелости и уму. Другие боятся сказать про ничтожное прошлое, кривые берёзки и необходимость асфальта – а он нет, он вот каков, он таков, он говорит и снисходительно улыбается: как, дураки, вы этого ещё не поняли, дураки, но это же очевидно, дураки.

Чувство Родины не исключает трезвого взгляда на вещи, но в итоге оно начинается с того, что…

Нашёл ты себе щенка или котёнка – более гнусного создания и придумать невозможно, кривое на один глаз, хромое на три ноги, полно разнообразной живности, живущей на нём, и ясно, что эта живность его переживёт, потому что само оно явно нежизнеспособно.