Истории печально неизвестного города

Высокий блондин, с блёклыми зелёными глазами, ещё с трёхдневной щетиной, мог походить в ту секунду на персонажа из разных мифологий, столь дьявольским казался взгляд его. Макара, стоит сказать, это отнюдь не смутило:

– Здарова, друг. – ответил Шпякин

Они пожали руки и буквально пол минуты спустя показалась нужная газель.

***

– Вот скажи-ка мне, – начинал некурящий, впрочем, воспользовавшийся перекуром для беседы с приятелем Макар. – тебе жизнь на что дана?

– В каком этом смысле?

– Ну ты сейчас, например, чем занят? Ты не учишься, скоро армия в дверь стучать будет, каждой ночью разная подруга, образ жизни – скверный. Этих иммигрантов бьёшь на досуге, так сказать.

– Друг, это моя зона комфорта вообще-то. Каждая из новых подруг меня любит, что касается учёбы, то там я удовольствия не получаю. А приезжих ты и покруче меня раньше избивал. К-слову то, было неплохим антистрессом, зря ты ушёл.

– Подожди, а жить? Семья, дети, искусство в конце концов. Ты планируешь оставить после себя что-то?

– Макар, мой наивный романтик, в своих размышлениях я давно пришёл к одной простой вещи: всё – бренно, всё – сон в некотором смысле. Хотя, ты голову не забивай, счастливый человек.

– Ну как-же?! Достоевский, Гоголь, Маяковский – они и всё созданное ими тоже сон?

– Посмотрим, все мы ответ на твой вопрос когда-нибудь узнаем.

– То есть..

– Вы хрена-ли там расселись лентяи! Я вам за чё плачу, чтобы вы папиросами баловались на скамейке?! – перебил Макара начальник парней, – Бегом быстрее, песок сам себя не переносит, стены не построятся!

Ближе к семи часам они закончили и попрощались. Держа в руках гонорар в размере пятиста рублей Макар спешил домой. Он помнил, что договорился встретится вечером с Варей и немного поработать над имеющимися музыкальными записями. Однако, беспокоило его отнюдь не это. Каким-то мощным хватом в голову парню вцепились слова Николая. Окруженный ими, Макар и не заметил как добрался до дома Варвары. Затем, Шпякин позвонил в домофон, та вышла и под руку они отправились на студию. Пускай, домашнюю, толком не оборудованную, с микрофоном поставленным в шкаф для звукоизоляции, старой гитарой и единственным ноутбуком – вряд ли кто-либо поспорил бы, что их счастье являлось поддельным.

– Слушай, Варь, а давай короче опять припев попробуем? Чуть в громкости прибавишь может?

– Ты действительно, можешь испортить хорошую песню! Шпякин, ты текст песни послушай. Я кричать тебе буду здесь?

– Ради меня хотя бы попробуй.

– Только.. только один раз.

И полилась песня, и словно по венам обоих:

“Неизвестный писатель

Сидел за столом.

Бесконечный мечтатель

Слагал об одном.

Те глаза, та наивность

И тот силуэт

Он писал нарочито

Любимый портрет.

Его книга

Останется здесь навсегда.

На столе

Поздней ночью, у окна.

И в той книге

Будет один персонаж.

Ведь, любил тот писатель

Лишь единожды. Раз..”

Когда Варвара закончила, ещё пару минут (минимум) у Макар не получалось подобрать слова, для объяснения того, насколько нежно звучала каждая строчка в исполнении его возлюбленной.

– Прекрасно.. даже нет – гениально. У меня, верно, нет слов. – Проговорил с заметным трепетом Шпякин.

– Либо-же у слов нет тебя. – улыбаясь, отвечала смущённая Варвара.

– Точно, точно.. Думаю, можно считать, что Москву и этого твоего Шефера мы покорим.

– Я бы, конечно, не стала так сразу, но..

– Но я прав. – перебил Макар.

***

В который раз влюблённые прощались у двери подъезда. Целовались, обнимались крепко, однако дальше дело не доходило. Кажется, их в самом деле волновала и трогала только музыка. Звёзды рассыпались на тёмном полотне небосклона, фонарь у дома Варвары третий месяц не работал. Мечты всё ближе приближались к реальности и впервые грёзы молодых по достоинству были оценены миром. Жизнь начиналась только. Макар (стоит отметить, что тот был трезвым как стёклышко) опять медленно побрёл домой. Пройдя метров десять от силы, он увидел прямо у окон своей квартиры на первом этаже, четыре, крупных на вид, мужских силуэта. Подойдя ещё ближе, Шпякин почувствовал необычайную тревожность нарастающую с приближением к силуэтам. Они что-то бормотали, но лишь в самом конце Макару удалось разобрать две реплики.

– Он? – спросил грубоватый, прокуренный голос.

– Он. – ответил самый высокий.

Не успев принять решение как можно скорее бежать отсюда, силуэты сами начали надвигаться на Макара. Сообразив, что у них вероятно не самые благие намерения, Шпякин рванул прочь. Четыре тени помчались за ним. Как назло, ни единой души, ни всякого автомобилиста рядом не оказалось.

– Кто вы? – успел прокричать парень.

Однако крепкая рука как раз того самого, высокого мужика схватила его за куртку.

– Мы твои знакомые из прошлого, сука – отвечал осипшим голосом подоспевший человек.