Истории, связанные одной жизнью

В 1975 году Миша кончил институт и сразу же женился. Молодые переехали в однокомнатную квартиру бабушки, Сарры Наумовны, которая незадолго до этого умерла. Дом располагался в Веселом поселке, который, как говорят, когда-то действительно был веселым. К этому времени Веселый поселок стал обычным ленинградским районом, где жилые дома располагались не очень далеко от промышленных предприятий, но, тем не менее, довольно тихим и спокойным. Как говорила Сара Наумовна, с удовольствием глядя из окна восьмого этажа: “Какой замечательный индустриальный пейзаж”.

Но эти качества не уберегли молодую семью от большой неприятности: на Таню, жену Миши, в подъезде их дома было совершено нападение. Кто-то, по-видимому, человек с ненормальной психикой, повалил ее и избил. К счастью, появление соседей прервало это нападение. Но психологический шок был сильным. И тогда Миша решил, что для предотвращения подобных инцидентов необходима собака. Но не простая, а самая большая, самая страшная и самая злобная. И он выбрал черного терьера, характеристики которого соответствуют этим требованиям.

В доме появилось черное-черное шерстяное создание, глаза которого были плотно закрыты черной челкой. Все три семьи, Мишина, наша и родителей Тани, были в восторге от очаровательной девочки. Я не помню, какое имя она имела по паспорту, но с легкой руки Тани ее назвали Джимой – уж очень она была черной. Первые месяцы она прожила без папы, Миша уехал в командировку в Белоруссию. Помню одну нашу вылазку на природу. Было лето, очень жарко, и Таня, чтобы предохранить щенка от солнечного удара, повязала ему на голову платочек – Джима стала еще симпатичней.

Собаки, как и кошки, растут быстро, и к полугоду она стала практически взрослым псом. Она, как и ожидалось, превратилась в большую и достаточно страшную на вид собаку. Но совершенно не злобную. Однако те, кто этого не знал, старались обходить ее стороной – это мы часто наблюдали, а иногда приходилось и вмешиваться, когда она ложилась на дороге напротив нашего садового участка.

Так получалось, что дети иногда оставляли Джиму у нас дома и, конечно, мы к ней очень привязались. Она отвечала взаимностью, но больше всех полюбила Нонну. Мне запомнились два проявления, язык не поворачивается сказать, “собачьей” любви. Нонна собиралась на работу, и мы решили перед этим немного погулять с Джимой. Подошло время, подходит троллейбус, и Нонна садится в него: для Джимы, она просто исчезает. Собака это перенести не может: она вырывается из ошейника и начинает искать Нонну, то есть бегать в разные стороны и громко лаять. Поймать Джиму и одеть ей ошейник было невозможно. Наконец, ей показалось, что она напала на след, и прямым ходом с отчаянным лаем она ворвалась в аптеку – Нонна работала врачом, и собака знала ее характерный фармацевтический запах.

Второй случай произошел на даче. Мы были тогда на даче втроем: Нонна, Джима и я. У нас с Нонной произошел какой-то не понравившийся ей разговор, она легла на кровать и заплакала. Джима тут же вскочила на кровать, встала над Нонной и стала лизать ей лицо. Нонна заплакала еще сильней.

Вообще эпоха Джимы – это эпоха начала строительства и освоения нашей дачи. Джима очень любила ездить на дачу, я не меньше. Более того, я был азартным строителем. Случалось, что мы с ней приезжали на дачу под вечер в холодный осеннезимней период. Дача еще не была по-настоящему закрыта, и нормального отопления тогда еще тоже не было. Я растапливал буржуйку, через пару часов она остывала, температура воздуха иногда опускалась ниже нуля, и единственным реальным обогревателем была Джима, которая спала рядом со мной. Но я был для нее плохим товарищем, много раз она звала меня поиграть с ней, но я жалел на это время.

Джима, как многие другие собаки, сильно переживала, когда компания распадалась или сокращалась хотя бы на одного человека. Например, если кто-то выходил из машины, она упиралась своим черным влажным носом, похожим на кожаный угол чемодана, в заднее стекло машины и неотрывно следила за всеми перемещениями вышедшего до тех пор, пока он не возвращался в машину. Больше всего Джима любила, конечно, своих настоящих хозяев. Нонна не может забыть, как однажды ребята оставили у нас собаку, а сами уехали куда-то на несколько дней. Джима не отходила от выходных дверей несколько часов. Не помогали ни уговоры, ни предложение самой любимой еды – оттащить ее от двери было невозможно. Однако в учении Джима не проявляла больших способностей, едва-едва заработала право иметь законных детей, которым она, к сожалению, так и не воспользовалась.

На пятом году жизни она начала болеть какой-то непонятной болезнью. Ее несколько раз показывали ветеринарам, хорошим врачам, но они не находили ничего серьезного. Более того, они даже посоветовали случить ее. Я был свидетелем этого издевательства, бедному животному было не до любви.