Истории жизни (сборник)

– Да нет, подожди, ты поставь себя на мое место! Я ожидал увидеть старого англичанина-флегматика колониальной закалки, усатого, в помятом костюме, и нате вам – уперся взглядом в декольте молоденькой женщины… Это было выше моих сил. Такого я не хотел… Почва уходила у меня из-под ног. Она же объясняла мне, что мистер Магу приболел и ее предупредили только вчера вечером, и с силой жала мне руку, будто подбадривая. Так, во всяком случае, она объяснила мне это потом: мол, трясла мою руку изо всех сил, потому что выглядел я неважнецки.

– Его что, и правда звали мистер Магу?

– Да нет, конечно, это имя я только что придумал.

– И что было дальше?

– А дальше я прошептал ей на ухо: «Но вы ведь в курсе дела… Вы знаете задачу… Она довольно специфична… Не знаю, предупредили ли вас…» И тут она одарила меня чудесной улыбкой. Одной из тех улыбок, которые словно говорят вам: «Да брось, дружище, не грузи меня!»

Я был сражен.

Наклонился к ее изящной шейке. От нее хорошо пахло. Просто изумительно… У меня в голове все смешалось. Катастрофа. Она сидела напротив меня, по правую руку от шустрого китайца, который держал меня на крючке. Она положила подбородок на сплетенные пальцы и то и дело бросала на меня подбадривающие взгляды. В этих улыбочках исподтишка было что-то жестокое, и я понимал, что совершенно запутался. Я почти не дышал. Сложил руки на животе, пытаясь успокоиться, и молился. Я был полностью в ее власти. Мне предстояло пережить самые прекрасные часы моей жизни.

– Красиво излагаете…

– Смеешься?

– Да нет же, вовсе нет!

– Нет. Смеешься. Все, конец истории.

– Нет, прошу вас! Продолжайте. Что было дальше?

– Ты меня сбила.

– Больше не произнесу ни слова.

– …

– Ну же, что было потом?

– Когда потом?

– Потом, на переговорах с китайцами.

– Вы улыбаетесь. Почему? Ну расскажите же!

– Я улыбаюсь, потому что это было невероятно… Она была невероятна… Ситуация была совершенно невероятной…

– Прекратите улыбаться сами с собой! Расскажите мне! Рассказывайте, Пьер!

– Ладно… Сначала она с невероятной серьезностью вытащила из сумки маленький пластиковый очешник «под крокодила». Водрузила на нос пару ужасных очков. Знаешь, такие – строгие, в белой металлической оправе, как носят учительницы-пенсионерки. И с этого мгновения лицо ее закрылось. Она смотрела на меня совершенно иначе, ждала, чтобы я начал отвечать урок.

Я говорил, а она переводила. Я был потрясен, потому что перевод был практически синхронный. Не знаю, как ей это удавалось. Она слушала и повторяла мои слова практически одновременно. Это и правда была совершенная фантастика… Сначала я говорил медленно, потом все быстрее и быстрее. Наверное, хотел ее прижать. Но она и глазом не моргнула, напротив – ей явно нравилось договаривать мои же фразы раньше меня. Уже тогда она давала мне понять, насколько я предсказуем…

А потом она встала и подошла к доске, чтобы перевести кривые графиков. А я воспользовался моментом, чтобы разглядеть ее ноги. В ней было нечто старообразное, немодное, абсолютно анахроничное. Юбка-шотландка до колен, темно-зеленый гарнитур и… Чему ты снова смеешься?

– Слову: гарнитур. Ужасно забавно!

– Ну знаешь! Не вижу ничего забавного! Чем тебе не угодило это слово?

– Все нормально, все в порядке…

– Вот ведь дурочка…

– Молчу, молчу.

– Даже лифчик на ней был старомодный… У нее была высокая грудь – как у девушек во времена моей молодости. Красивая грудь – не слишком большая, острые соски смотрели в разные стороны… Меня заворожил ее живот. Он у нее был – маленький и круглый, круглый, как у птички. Этот прелестный животик деформировал клетку на юбке, и он был… как раз мне по руке… Пытаясь получше разглядеть ноги, я вдруг заметил ее смущение. Она замолчала. Покрылась румянцем. Лоб, щеки, шея стали совершенно розовыми. Цвета маленькой креветки. Она испуганно смотрела на меня.

– Что происходит? – спросил я.

– Вы… Вы не поняли, что он сказал?

– Ннн… Нет. А что он сказал?

– Вы не поняли или не слышали?

– Я… Я не знаю… Вообще-то я не слушал…

Она опустила глаза. Она была взволнована. Я воображал худшее, ляп, промах… уже было считал, что все кончено, пока она поправляла свой пучок.

– Что происходит? Возникли проблемы?

Китаец смеялся, говорил ей что-то, что я не мог разобрать. Я совершенно растерялся. Ничего не понимал. Чувствовал себя полным идиотом!

– Да что он, в конце-то концов, говорит? Переведите мне!!!

Она что-то мычала.

– Дело табак?

– Нет, нет, не думаю…

– Тогда что?

– Господин Сингх сомневается, уместно ли сегодня говорить с вами о столь серьезном деле…

– Но почему? Что не так?

Я повернулся к китайцу, чтобы успокоить его. Качал, как дурак, головой, пытался изобразить на лице улыбку победоносного french manager[10]… А толстяк продолжал веселиться. Он был так доволен собой, что его глаз уже совсем не было видно.

– Я сказал глупость?

– Нет.

– Вы сказали глупость?

– Я? Конечно, нет! Я всего лишь перевожу слово в слово вашу тарабарщину!

– Так в чем же тогда дело?!

Я чувствовал, как крупные капли пота стекают у меня под мышками.

Она смеялась, обмахивалась. И как будто слегка нервничала.