История

Пока дела шли таким образом на востоке, Иоанн мизийский, осадив Филиппополь, взял его, разграбил, разрушил и истребил большую часть его жителей. Давно уже он злобился против этого города и выжидал случая овладеть им, чтобы отмстить за непокорность его жителям, которые, питая отвращение к нему, как к мужу кровей

, не соглашались признать его своим царем; но его злоба и его варварское ожесточение достигли крайних размеров, когда филиппопольцы провозгласили своим государем Алексея Аспиета и под начальством своего нового вождя несколько раз отразили его неприятельские нападения. Впрочем, может быть, Филиппополь, попеременно склоняясь то к союзу с латинянами, то на сторону Иоанна мизийского, и избежал бы своей несчастной участи, если бы зло коснулось только его одного, но когда пала столица и сокрушилась мощная опора всех городов, то и он вслед за нею, как дочь за матерью, по необходимости уже должен был подвергнуться той же, или даже еще более горькой доле. Испытав все ужасы грабежа и убийств, он был разрушен до основания и обращен в обширное поле развалин, среди которых только одна мрачная картина поражала утомленный запустением взор печального путника — высокий шест, на котором головою вниз висел Аспиет, повешенный за ноги на веревке, продетой сквозь надлодыжечные жилы. Все сторонники Аспиета, способствовавшие возвышению его на высоту царской власти, боясь со стороны Иоанна, который не мог не знать их, казни за свое переметничество, решились после этого открыто разорвать с ним всякую связь. Одни из них перешли к Феодору Ласкарису, правителю городов восточных, другие, сосредоточившись частью в Орестиаде, частью в Дидимотихе, вступили в переговоры с латинянами и отправили к ним послов с просьбой назначить их полководцем Феодора Врану. Между тем Иоанн воротился в Мизию для устройства своих дел и через небольшой промежуток времени, наказав там изменников страшными казнями и новоизобретенными родами смерти, решился начать непримиримую, убийственную и беспощадную войну с римлянами, говоря, что он не в силах долее выносить их коварство, вероломство и ежеминутную переменчивость. В неукротимой злобе он выслал поэтому необозримые рои скифских войск, соперничавших своей многочисленностью с количеством весенних цветов. Одни из них в необыкновенном множестве окружили Адрианополь. Другие подступили к Рузию, вызывая на битву латинский гарнизон этого города. То был отборный отряд латинского войска, состоявший из великанов ростом и героев военного ремесла, под начальством Тьерри

[366]

, весьма знаменитого и уважаемого вельможи[367]. Как только латиняне узнали от лазутчиков о месте расположения скифского войска, немедленно они двинулись туда со всей поспешностью, но скифы, предупредив их нападение, скрытно заняли другое место, лежавшее ближе к Рузию, и когда латиняне после своих поисков возвращались уже назад, неожиданно сами напали на них. Внезапность их появления привела в трепет латинское войско, и их многочисленность грозила ему самыми гибельными последствиями, при всем том завязалась упорная битва. Обе стороны сражались с одинаковым мужеством, наконец, после отчаянного сопротивления, латиняне почти все поголовно были истреблены. Пока здесь происходило это сражение, другие многочисленные и воинственные отряды скифов нахлынули на Апрос. Быстро, или, лучше сказать, без сопротивления овладев несчастным городом, скифы разрушили его до основания. Народонаселение же его частью истребили, частью увели на продажу в рабство, закрутив пленникам руки за спину, частью предали сожжению. На их стороне была победа, это правда, но бесчеловечно было пользоваться так своими победами!