История

2. С первого же, как говорится, шага выказывая в себе языческое сребролюбие, они придумали новый род разбоя, не приходивший на ум никому из прежних грабителей Царьграда. Именно, они вскрыли гробницы царей, стоявшие в погребальном приделе, пристроенном к главному храму Учеников Христовых, и среди ночи ограбили их все, святотатственно похитив все золотые украшения, жемчуга и блестящие драгоценные камни, которые доселе лежали в них сохранно. Тело царя Юстиниана оказалось после столь многих столетий неповрежденным. Хотя это явление поразило их, как чудо, однако не удержало от святотатственного грабежа. Таким образом западные пришельцы не щадили, можно сказать, ни живых, ни мертвых; но с одинаковым безразличием и нечестием относились ко всему, начиная с Бога и угодников Божиих. Спустя немного времени они сняли даже завесу большого храма[383], ценимую в несколько тысяч мин

[384] чистого серебра и по всей поверхности испещренную золотом.

3. Но так как и после этого они нуждались в деньгах (потому что сребролюбие варваров никогда не знает пресыщения), то обратили свои взоры на медные статуи и обрекли их на расплавку. Так была расплавлена и превращена в монету стоявшая на Константиновской площади медная статуя Геры[385]

, одну голову которой едва могли перевезти на колесах в большой дворец четыре запряжки волов. Вслед за нею снят был с пьедестала Парис Александр, стоявший рядом с Афродитою[386] и подававший ей рукою золотое яблоко богини раздора.

4. Кто не изумлялся разнообразию художественных украшений, любуясь на известный высокий, четырехугольный, медный столп, почти равнявшийся высотой с самыми большими колоннами, рассеянными по всем частям города? Среди разных изображений, представленных на нем, можно было видеть всякого рода певчих птиц, воспевающих весну, труды земледельцев, пастухов с флейтами, доение коров, блеющих овец, прыгающих баранов, — там разливалось широкое море и виднелись стада рыб, из которых одни бились в неводе, а другие, прорвав сети, опять свободно неслись в глубину; здесь по два и по три стояли друг против друга нагие эроты[387] и перекидывались яблоками, заливаясь громким сладостным смехом. На верху этого четырехугольного столпа, оканчивавшегося остроконечно, пирамидою, красовалась статуя женщины, поворачивавшаяся при каждой перемене ветра и потому названная ветроуказательницею[388]

. Латиняне отдали, однако, это прекраснейшее произведение искусства на расплавку, равно как стоявшего среди Таврской площади на столообразном пьедестале всадника необыкновенной силы и поразительной наружности. Некоторые говорили, что этот всадник был Иисус Навин, заключая из того, что он протяжением руки к солнцу, склоняющемуся на запад, как бы повелевал ему остановиться над Гаваоном; но большею частью думали, что это был родившийся и воспитавшийся в Пелопоннесе Веллерофонт, верхом на Пегасе. В самом деле, конь был без узды, как и Пегас по преданию, который свободно носился по полям и летал на своих крыльях и быстрых ногах, не слушая никакого всадника. Кроме того, все говорили, по исстари дошедшей до нас молве, что в переднем левом копыте этого коня заключена статуя человека, представлявшая, по словам одних, венецианина, а по уверению других — какого-нибудь другого иноземца из западных, не бывших в союзе с римлянами, народов, или даже болгара. В прежнее время несколько раз укрепляли это копыто, чтобы нельзя было похитить того, что, по общему мнению, скрывалось внутри его. Когда конь вместе с всадником был разбит на куски и расплавлен, то найдена была и похороненная в копыте коня медная статуя, одетая в сермягу, делаемую из овечьей шерсти[389]. Мало заботясь о том, что было на ней изображено, латиняне и ее бросили в огонь.