История Александра Македонского

(1) Обе армии уже видели друг друга, хотя и были на расстоянии, недосягаемом для копья. Тогда персы передних рядов подняли нестройный дикий крик. (2) И македонцы ответили им криком, не соответствовавшим их численности, ибо им отвечало эхо с горных вершин и из глубин лесов: ведь окружающие нас скалы и дубравы всегда с удвоенной силой отражают каждый воспринятый ими звук. (3) Александр шел перед знаменами[54], то и дело жестом руки удерживая своих людей, чтобы они в возбуждении, запыхавшись от поспешного хода, не бросались в бой с излишней горячностью. (4) Объезжая ряды, он обращался к воинам с разными речами, соответственно чувствам каждого. Македонцам, победителям в стольких войнах в Европе, отправившимся не только по его, но и по своей воле покорять Азию и самые дальние страны Востока, он напомнил об их древней доблести. (5) Они, мол, прошедшие по всему миру в пределах пути Геркулеса и Отца Либера[55]

, покорят себе не только персов, но и все остальные народы: Бактрия и Индия станут македонскими провинциями[56]. Те, что они видят теперь, — это наименьшая часть их добычи; победа откроет перед ними все. (6) Их уделом будет не бесплодный труд на крутых скалах Иллирии и камнях Фракии, но весь Восток станет их добычей. Им почти не понадобятся мечи: всю вражескую армию, дрожащую от страха, они смогут отогнать щитами. (7) Он призвал в свидетели своего отца Филиппа, победителя афинян[57]

, и напомнил воинам, как была покорена Беотия и сравнен с землей ее славнейший город[58]. Он говорил то о реке Гранике[59]

, то о том, сколь много городов было ими взято или сдалось на милость победителя, и напомнил воинам, что все находящееся позади них покорена ими и повержено к их ногам. (8) Обращаясь к грекам, он напомнил им, что война против Греции была начата народами Персии сначала по дерзости Дария, а затем Ксеркса[60], потребовавших от них земли и воды, чтобы не оставить сдавшимся ни глотка из их источников, ни привычного куска хлеба. (9) Дважды были разрушены и сожжены греческие храмы, осаждались города[61]

и нарушались все божеские и человеческие законы. (10) Иллирийцам же и фракийцам, привыкшим жить грабежом, он приказывал смотреть на вражеское войско, сверкающее золотом и пурпуром, несущее на себе добычу, а не оружие; пусть они, как мужи, отнимут золото у этих по-женски слабых народов и обменяют свои голые скалы, промерзшие от вечного холода[62], на богатые поля и луга персов.

Глава 11