История амулета

Туземец, принесший в деревню столь ужасающее известие, все еще лежал на песке с высунутым языком. (Попутно замечу, что язык у него был длинный и красный, как у собаки). Жители деревни, как угорелые, метались между огромной грудой колючего кустарника, покоившейся как раз на случай подобных неприятностей неподалеку от защитного вала, и обоими проходами, наглухо заваливая их бесчисленными охапками смертоносного хвороста. Стоявшие у проходов люди с длинными шестами подцепляли эти охапки своими орудиями и вскидывали их на самую верхотуру постепенно выраставшей стены, при этом ужасно напоминая современных полевых рабочих, бросающих вилами сено на стог.

Джейн закусила губу и принялась изо всех сил уговаривать себя не плакать.

Роберт решительно засунул руку в карман, вытащил оттуда огромный игрушечный пистолет и зарядил его розовым бумажным пистоном. Это было единственное оружие, которое при нем имелось.

Сирил затянул ремень на две лишние дырки.

Что же до Антеи, то она с рассеянным видом вытащила у всех четверых из петличек слегка уже увядшие красные розы и, пообкусав концы стеблей, воткнула их в кувшин с водой, стоявший в тени у порога ближайшей хижины. Антея всегда была немного без ума от цветов.

— Послушайте! — сказала она. — Мне кажется, что на самом деле Псаммиад сейчас пытается что-нибудь придумать, чтобы помочь нам. Я ни за что не поверю, что он может вот так просто сбежать и бросить нас одних-одинешенек в прошлом. Этого просто не может быть!

Джейн удалось уговорить себя не плакать — по крайней мере, прямо сейчас.

— Так что же нам делать? — спросил Роберт.

— А ничего! — живо ответил Сирил. — Разве что держать ушки на макушке, а глазки на салазках… или на чем-то там еще, не помню. Смотрите-ка! Этот бедняга вестник, кажется, приходит в себя. Пойдемте, послушаем, что он скажет!

Вестник и впрямь приподнялся с земли и теперь сидел в крайне неудобном положении, известном в индийских колониях как «поза лотоса». Едва дети успели подойти поближе, как он поднялся на ноги и заговорил. Он начал с последовательного перечисления многочисленных заслуг деревенских жрецов перед туземным народом, и дети успели изрядно соскучиться, прежде чем он перешел к делу.

— Я отправился на своем плоту вверх по реке ловить ибисов. В часе пути от деревни я остановился, раскинул свои силки и принялся ждать. Я ждал очень долго, а потом вдруг услыхал в небе биение многих крыл. Взглянув наверх, я увидал целую тучу цапель, беспокойно круживших высоко над камышами. Я сразу понял, что они чем-то напуганы, и принялся размышлять. Хищный зверь может напугать лишь одну цаплю, да и то если только подберется незамеченным, и, конечно же, ни один зверь на свете, будь то сама речная лошадка, не сможет напугать целую стаю цапель. А цапли все так же носились кругами над камышами и не хотели спускаться к своим гнездам. Тогда я понял, что их могли напугать только люди, причем люди, которые не умеют, подобно нам, бесшумно ходить по камышам и подкрадываться к цаплям незаметно. А раз так, то эти люди не принадлежали нашему народу и не происходили из наших краев. Потому я бросил свой плот, прокрался вдоль берега навстречу всему этому переполоху и, раздвинув куст камыша, увидел чужеземцев. О, сколь же их много! Они как песок в пустыне, а наконечники их копий сияют, как маленькие красные солнца. О, это жестокие, беспощадные люди, и идут они прямо на нас! Как только я увидел все это, я бросился бежать что было сил, и я не останавливался, пока не достиг деревни.

— Это ваш народ! — яростно прорычал один из жрецов, внезапно поворачиваясь и указывая пальцем почему-то именно на Сирила. — Они послали вас вперед как шпионов!

— Как вам не стыдно! — возмущенно воскликнул Сирил. — Вот уж мы-то точно никогда и ни на кого не шпионили! Готов поклясться, что эти ужасные люди ни капельку не похожи на нас. Так ведь? — обратился он к вестнику.

— Что правда, то правда, — ответил вестник. — У тех людей очень темные лица, а их волосы и вообще черны, как ночь. Но, может быть, эти странные дети являются их богами, и они пришли к нам, чтобы подготовить путь для своих воинов?

По толпе пробежал враждебный ропот.

— Да нет же! — снова закричал Сирил. — Мы на вашей стороне. Мы пришли, чтобы помочь вам защитить вашу святыню.

На жреца произвело огромное впечатление одно лишь то, что Сирил вообще знал о существовании подлежащей защите святыни. Некоторое время он стоял в нерешительности, разглядывая детей так, как если бы видел их первый раз в жизни, а затем произнес:

— Хорошо, пусть будет так! А теперь все должны принести жертву сокровенному божеству, чтобы оно вселило в нас силы для битвы.