История амулета

Люди приходили к королеве со всякого рода семейными дрязгами и соседскими разборками — начиная с драки, случившейся между двумя братьями по поводу раздела отцовского имущества, и кончая публичным скандалом, устроенным двумя весьма уважаемыми в городе семействами ввиду недостойного поведения одной из тамошних женщин, позаимствовавшей у другой из тамошних женщин по случаю прошлогоднего новогоднего праздника старую медную кастрюлю, да так до сих пор ее и не вернувшую.

И королеве приходилось решать все эти дела — причем решала она их самым решительным образом. В конце концов, выслушав очередную байку, она оглушительно хлопнула в ладоши и громким голосом произнесла:

— На сегодня аудиенция закончена!

И все присутствующие в зале сказали: «Да живет королева вечно!», и поклонились до земли, и вышли вон, после чего в зале для отправления правосудия остались лишь трое детей да королева со своими придворными дамами.

— Ну вот! — сказала королева с глубоким вздохом облегчения. — С этим покончено! Клянусь, я не смогла бы свершить больше ни одного акта правосудия, даже если бы мне предложили корону Египта! Ладно, пойдемте скорее в сад, и там-то мы с вами поговорим со всеми возможными в Вавилоне удобствами.

Им пришлось долго плутать по длинным, узким коридорам с очень и очень толстыми стенами, прежде чем они оказались в некоем подобии парка, разбитом прямо посреди дворца. Там были стройные ряды аккуратно постриженных зеленых кустов, негромко журчащие фонтаны, томно прислонившиеся к подпоркам розы, а самое главное, — там было много тени, в которой вся компания и поспешила укрыться, потому что солнце уже стояло в зените и палило гораздо сильнее, чем в самый жаркий августовский день на брайтонском взморье.

Слуги уже успели расстелить подушки на мраморном полу небольшого павильона, и когда все наконец нашли себе место, какой-то высокий, плотный человек приятной наружности принялся разливать прохладительные напитки в отделанные бериллом золотые чаши. Прежде чем передать королеве ее порцию, он поднес чашу к губам и сделал маленький глоток.

— Так можно в два счета подцепить какую-нибудь болячку! — прошептал Роберт, которого мама заставила раз и навсегда усвоить то непреложное правило, что ни в коем случае нельзя пользоваться надраенными до блеска металлическими кружками, болтающимися на цепи у каждого лондонского питьевого фонтанчика — разве что перед тем тщательно протереть их носовым платком или, на худой конец, перекреститься.

Его замечание не прошло мимо ушей королевы.

— А вот тут ты и не прав! — засмеялась она. — Ритти-Мардук — самый здоровый человек во всем вавилонском царстве. Кроме того, должен же кто-нибудь пробовать ваше питье на случай, если оно отравлено.

При этих словах детей пробрал невольный озноб. Но после того, как Ритти-Мардук отхлебнул и из всех остальных чашек, они немного успокоились. Напиток оказался поистине чудесным и напоминал прохладный лимонад, в который лишь совсем чуть-чуть подмешали рыбьего жира.

— А теперь оставьте нас! — приказала королева своим придворным дамам, и те, неприятно шурша разноцветными, многослойными и неравномерно накрахмаленными платьями, медленно выплыли из павильона. Дети остались наедине с королевой.

— Ну что же, — сказала королева, — расскажите мне о себе.

Дети смущенно переглянулись.

— Валяй, Бобс! — сказал Сирил.

— Пусть лучше Антея! — отмахнулся Роберт.

— Нет уж, давай ты, Сирил! — взмолилась Антея. — Помнишь, как ты рассказывал о нас королеве Индии и как она была потом довольна?

Сирил пробормотал, что в Индии все было по-другому, но раз уж все так настаивают, то он согласен. Вообще-то, обычно он сам набивался в рассказчики, но на этот раз у него были причины воздержаться. Дело в том, что когда он рассказывал индийской рани историю Феникса и ковра, ему не нужно было говорить ничего, кроме святой и истинной правды, и потому его речь была живой и убедительной. Теперь же он не мог представить себе, как можно было сделать живой и убедительной историю амулета, если всякое упоминание об амулете было строжайшим образом запрещено. Более того, после его громогласных заявлений о том, что они являются гражданами несуществующей на самом деле Великой Западной империи, он не мог рассказать и о Лондоне. И, уж конечно, ему ни в коем случае нельзя было упоминать о том, что они явились из времени, отстоящего от нынешнего жаркого вавилонского дня на две с половиной тысячи лет.

Все, что ему оставалось, это рассказать об их удивительных прошлогодних приключениях, когда Псаммиад исполнял каждое их желание, а потом помогал выпутываться из возникавших вследствие этого неприятностей. Об этом дети тоже еще никому не рассказывали, ибо эта тема была намертво закрыта печатью волшебства, и Сирил изрядно удивился тому, что волшебство больше не работало и слова свободным потоком льются у него изо рта. «Наверное, это из-за того, что мы находимся в прошлом», подумал он.