История античного театра

За время, отделяющее греческую трагедию от ее архаических прототипов, прежде всего, расширился самый круг сюжетов. Правда, их по-прежнему брали из той же мифологии, но на праздниках в честь Диониса наряду со страданиями («страстями») самого бога стали воспевать и изображать подвиги героев древности. Так возникли трагедии о Геракле, Агамемноне, Эдипе и других героях.

В своей «Поэтике» (гл. IV) Аристотель кратко отмечает, что трагедия пережила много перемен и что отдельные драматические элементы ее усовершенствовались постепенно.

Аристотель говорит о переходе от малых действ к созданию больших произведений, о введении диалога в трагедию (первоначальные трагедии были, скорее, лирическими кантатами), об увеличении числа эписодиев, то есть собственно диалогических частей трагедии, и т. д. Можно предположить, что перемены эти свелись к следующим трем моментам:

1) уменьшился сатировский элемент в трагедии;

2) первоначальный рассказчик превратился в актера;

3) организовалось правильное развитие действия.

Хор сатиров нужен был там, где легенда непосредственно повествовала о Дионисе. И, наоборот, в песнях о героях хор сатиров должен был все более И более заменяться другим хором, состоящим уже из иных участников: родственников, друзей, воинов или слуг героя. Они были такими же спутниками этого героя, как некогда сатиры — спутниками Диониса. Рассказывают, что народ выражал неудовольствие этим нововведением. Создалась даже пословица, относящаяся к новым хорам: «Дионис тут ни при чем» (то есть сказанное не относится к делу). Можно думать, что в этих мнениях находит свое отражение борьба вокруг рождающегося театра между аристократией и демосом: аристократия старается ввести трагедию, возникающую в тесной связи с культом Диониса, в русло своего влияния. Героическая трагедия, показывавшая деяния героев, от которых аристократия вела свое происхождение, могла, конечно, способствовать укреплению ее уже пошатнувшегося идеологического влияния на народные массы. Но помимо причин социального характера должно было сыграть свою роль и религиозное чувство греков, которое никогда не позволило бы им совсем отказаться от хора сатиров — это было бы оскорблением Дионису, отнятием принадлежащих ему почестей. Таким образом, пришли к некоторому компромиссу: в этой примитивной трагедии, сюжетом которой были деяния героев, сохранился и хор, состоявший из сатиров.

Вторым новшеством было превращение рассказчика в актера в собственном смысле этого слова. Прежде в дионисийских трагедиях рассказчик изображал или самого Диониса, или одного из его врагов.

В героических трагедиях рассказчик должен был изображать самого героя. Гораздо чаще он, вероятно, изображал последовательно несколько персонажей — героя, бога, вестника. Благодаря такой игре героический миф как бы оживал перед глазами зрителей.

Третье нововведение заключалось в установлении правильного развития действия. С течением времени отказались от импровизации. Роли хора и актера фиксировались заранее. Эти примитивные «устные» трагедии были составлены так, что песни хора заполняли почти всю трагедию. Действие оставалось еще очень элементарным, что было связано с несложностью сюжета и неумением разнообразить ситуации.

Надо думать, что первоначальная трагедия была все же несколько большей по объему, чем ее родоначальник — дифирамб.

По мере того как новый жанр завоевывал симпатии зрителей, стали разрабатывать более сложные сюжеты. Таким образом возникли большие лирические трагедии, части которых, однако, можно было еще легко отделять друг от друга. Подобно тому как актер исполнял последовательно несколько ролей, хор тоже мог представлять последовательно разные группы, например, спутников Лая, потом — сотоварищей Эдипа, далее — воинов Этеокла или Полиника.

Трагедия оказывалась составленной из нескольких эпизодов, которые порой обособлялись. Одной из таких частей, и именно последней, была сатировская драма, то есть веселая драма мифологического содержания, в которой хор обязательно состоял из сатиров. С течением времени установился обычай давать вместе четыре связанных одним сюжетом пьесы, одной из которых и была сатировская драма. Эти четыре пьесы составляли тетралогию.

Диалог в ранних трагедиях мог иметь различную форму. Он мог быть чисто лирическим и состоять из попеременного пения хора и актера. Чаще всего это был обмен жалобами, патетическими вопросами, стенаниями и криками скорби, из которых в дальнейшем возник коммос — плач классической трагедии. Иногда же хор пел один, а актер пользовался речитативом, приближавшимся более или менее к декламации. Или же, наконец, запевала-корифей выступал от имени хора, и тогда между ним и актером возникал настоящий диалог.

Различные усовершенствования, введенные в трагедию, были связаны с деятельностью первых драматургов. Однако по состоянию источников трудно с полной достоверностью сказать, что именно внесено каждым из них, не говоря уж о том, что имена некоторых драматургов для нас утрачены.