История Авиации 2004 01

«Интересный был бой: мы с Гайдуковым Сашкой, он с другой эскадрильи, такой азартный был парень! Как полетишь с ним — он отрывается, ищет сам себе приключения: «Сам я, найду цель, найду! Чего там беспокоиться!» Такой он, такой охотник-одиночка… Ну, и здесь, перед наступлением — в общем, нас выжили с Грязного, все время — то большой налет, то 110-е — придут, бросят бомбы, поле испоганят… Ну, и перелетели, километров на семь, в Сухо-Солотино. Такой невидный аэродром, кругом бугры… Посадили туда, и нас не стали трогать, а здесь сделали ложный аэродром, из досок наколотили макетов. И пустили такую версию, что «Кобры» прилетели — мы их еще не видели до этого. Раз вылетаем — что такое? Весь аэродром заставлен другими самолетами, форма у них не такая… И, главное — никого нет там. Однажды Свистунов сел там, что-то у него двигатель забарахлил — нет там, говорит, самолетов, одни деревяшки стоят… Ну, короче говоря, немцы клюнули, бомбить стали летать. Вот нас с Гайдуковым и подняли парой на патрулирование, а потом говорят — идите в сторону Белгорода. Мы туда, смотрим — облачность такая, небольшая, рваная, и четверка “Юнкерсов-88-х” идет… Мы за ними, они за облаками скрылись, и мы их потеряли. Потом, я смотрю — они встали на курс, на аэродром. Мы быстренько за ними, догоняем, смотрим — взрывы, по полосе бомбят. Отбомбились, делают разворот влево, и мы их над нашим аэродромом прямо взяли… Я по ведущему атаки четыре сделал, такие хорошие, вплотную стрелял. Смотрю — он пошел вниз, в пикирование. Гайдуков другого зажег, из экипажа двое выпрыгнули. Мой так, с углом, до линии фронта, до нейтральной дотянул, и врезался в землю — никто не выпрыгнул. А эти выпрыгнули, и их привезли потом к нам на полуторке пехотинцы. Сидят — у одного, бортмеханика, голова перебинтованная, у другого — штурмана — руки обгоревшие. Венгры… Стали их опрашивать, а они по-немецкито плохо говорят, а уж по-русски вообще… Наша врач что-то расспрашивала их — так, кое-что добились. А бортмеханик — тяжело раненный, посидит немножко, и падать начинает. В общем, Сашке пистолет трофейный дали, а я взял какую-то пуговку — сувенир…» К этому рассказу можно добавить, что сбитые самолеты, по полковым документам, упали в районе населенных пунктов Готня и Уханево. Александр Гайдуков, первым в полку добившийся пяти личных побед, был тяжело ранен в бою 29 октября 1943 г. уже летая на «Аэрокобре», и в полк больше не вернулся. На его счету к тому времени было восемь личных и 11 групповых побед (по другим данным — 7 и 12).

Интересно выглядит описание этого боя «с другой стороны». По данным противника, пятерка венгерских Ju88 бомбила в этот день аэродром «Гречное» и была перехвачена аж 10–12 «Яками»! В последовавшем бою венгры признали сбитым один «Юнкере», пропали без вести два члена экипажа — Ens. Tibor Sarmasi и Sgt. Bela Karacsony. Однако, совершенно непонятно, те ли это авиаторы, которые попали в плен, и какова судьба двух других? Кроме того, пара Bf109 сопровождения заявила о двух победах над «Яками» в этом вылете. По докладам летчиков, один советский истребитель разбился вместе с пилотом, из другого летчик выпрыгнул с парашютом. Но 508-й ИАП в этот день потерь не имел — «мессеры» поспели к «шапочному разбору», их атака не принесла результата — лишь у Гайдукова в крыле насчитали несколько пулевых пробоин.

5 июля началось немецкое наступление (операция «Цитадель»), и одновременно в воздухе вспыхнули ожесточенные бои. В этот день летчиками полка было заявлено 11 побед — почти столько же, сколько за весь июнь. Полк потерял шесть самолетов и трех пилотов. Счет Василия Михалева пополнил Bf109, лично сбитый в районе Бутово.

В эти дни довелось Василию Михалеву после венгров увидеть и немецкого летчика: «Сидели на аэродроме в готовности, смотрим — “Ил” идет со стороны фронта. Увидел наш аэродром, развернулся вправо, а у него в хвосте "Шмит” 2*

и бьет… Ударил, делает горку и подставляет себя под “Ила ”. Тот как сунет ему из всех точек! И пошел к своим… Этот разворачивается, заходит и садится на живот на наш аэродром… Ну, что? Мы подошли. Он в такой светло-серой рубашке, рукава закатаны, погон узенький с какой-то звездочкой 3*… Ну, давай расспрашивать… Сергов говорит — как, Гитлер капут? Он молчит. А тебе капут? — закрыл голову руками — капут… Ну, что — особисты забрали и увезли, у них это основное занятие было…».