История барсучихи. Мой тайный мир

В последующие несколько дней я обратила внимание, что Кэткин страдает расстройством желудка. То же самое подтвердил подобравший ее инспектор Общества покровительства животным. Мы решили проконсультироваться с ветеринаром, и тот объяснил: со временем, когда у нее окрепнут брюшные мускулы, она станет лучше себя контролировать.

Правда, тут была и позитивная сторона — не нужно было стимулировать работу кишечника массажем с помощью мокрой тряпки. Достаточно было потискать ее за бока — и дела сделаны. Однако впоследствии это приводило к неприятным казусам: когда к нам приходили гости, их первым желанием было поднять барсучонка на руки и потискать — мол, какая ты хорошенькая! Не надо объяснять, что после желтой «грязевой ванны» отношение к ней менялось на противоположное…

Мне было интересно знать, как отреагирует Блюбелл на запах нового барсучонка, которым пропахла моя одежда. В это время мы держали ее взаперти в рукотворном гнезде, поскольку только что подселили туда двух самочек и хотели, чтобы она к ним привыкла. Одну самочку, которую мы назвали Сноудроп (Подснежник), нам принесли два года назад в июне — она попала под машину, и потребовалось несколько месяцев, прежде чем она почувствовала себя лучше. И вдруг следующей весной она преподносит нам сюрприз — рожает двух очаровательных детенышей. Она зачала их прежде, чем попала под машину, и сумела выносить, несмотря на все полученные травмы. Детеныши были выпущены на волю в составе сформировавшейся группы, когда пришла пора; но я чувствовала, что Сноудроп не сможет освоиться в дикой природе, так что предпочла оставить ее в компании с Блюбелл.

Другая самочка, которую звали Клевер (по-английски произносится «Клавер»), поступила к нам из Норфолка, где не нашлось территории, куда ее можно было бы выпустить. Она попала в Общество покровительства животным зимой, а там в это время не было других барсуков — вот ее и определили к нам, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Ну, конечно, ее поселили вместе с Блюбелл.

Все три барсучихи прекрасно сдружились, освоились с новым жилищем — и вот наконец настало время открыть ворота, чтобы они смогли выбегать. Блюбелл мы теперь не пускали в дом, да она и не рвалась туда — она в это время года вообще была менее активна, да к тому же я проводила с ней немало времени по вечерам, заходя к ней в гости в рукотворное гнездо.

В тот вечер я отправилась к ней, прошла сквозь лекционный зал и, как всегда, открыла дверь между смотровой площадкой и жилыми «палатами» барсуков. Навстречу мне, покачиваясь, выступила Блюбелл; я же, сидя на полу, поджидала ее. Вот в двери показался ее нос, который жадно втянул воздух. Блюбелл поприветствовала меня, как обычно, своими мурлыкающими позывными, а затем повернулась ко мне задом, чтобы «пометить» своей мускусной железой в знак признания меня членом своего «коллектива».

Я взъерошила ей шерстку, она же перевернулась на спину и принялась кататься — грубый цементный пол служил ей отличной чесалкой. Покатавшись всласть, она встряхнулась; после этого подошла и стал обнюхивать мою одежду. Заинтригованная новыми запахами, она исследовала меня с ног до головы, а затем уселась рядом со мной и тщательно прислушалась — не исходят ли из моего нутра какие-нибудь неведомые звуки?!

Я провела рукой по ее спинке и почесала между плечами; в ответ она потянула меня зубами за рукав. Я толкнула ее, желая повалить на спину, и пошевелила пальцами, приглашая поиграть.

— Ну что, барсучонком пахнет? Угадала! У меня новенькая! Помнишь, какой ты была когда-то? Вот и она такая! — поддразнила я ее, потянув за передние лапы. Блюбелл охотно отозвалась на предложение поиграть, обхватывая мою руку передними лапами и хватая зубами кисть — не всерьез, конечно, а понарошку. Но только впоследствии я осознала до конца, какие между нами сложились доверительные отношения.

Мне было интересно, как она воспримет Кэткин при встрече, но решила с этим немножко подождать. Она не отнеслась враждебно — уже хорошо. А тот вечер мы провели великолепно: то играли вместе, то приводили себя в порядок — она зубами, я расческой, — а то просто сидели бок о бок, ведь нам так хорошо вдвоем! Наконец, сочтя, что общения со мною на сегодня достаточно, Блюбелл затопала обратно к двери, оглянулась и юркнула к себе в «палату», где спали ее подруги, и тоже уснула. Что ж, я тоже могу надоесть.

Прошло еще два дня, и вот вечером звонок. Где-то в сарае нашли барсука, схоронившегося за связками соломы. Хозяева сарая обратили внимание, что на спине у него рана. Ферма, где нашли пострадавшего зверя, была всего в двух милях от нас. Со мной поехала Мэнди.