История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

…была двухчастной. Прежде всего она была призвана объяснить каждому новому поколению доктрины библейской религиозной культуры, чтобы придать направление жизни общества и каждой отдельной личности, служить руководством в этой жизни и укрепить веру в существование и абсолютное, истинное единство Бога, в Его откровение, явленное в истории через Тору, в Его обетование о Царствии Божьем на земле и об окончательном искуплении в конце времен, которое свершится через Мессию, сына Давидова. А вторая цель состояла в защите этих представлений от мусульман и христиан, поскольку обе дочерние религии притязали на то, что пришли на смену иудаизму^{444}

.

Иными словами, иудейские комментаторы создали такие методы трактовки, благодаря которым Библия могла дать некое моральное и религиозное наставление, необходимое в системе еврейских верований и порядков, и воспротивиться другим путям ее истолкования. Обе трактовки, и пешат, и дераш, могли время от времени служить этой цели, но христиане — в стремлении найти аллегорический, тропологический, анагогический, да и какой угодно смысл — широко использовали такое прочтение, которое иудеи причислили бы к дераш, и, возможно, именно поэтому иудейские толкователи предпочитали «простые» трактовки; христианские авторы в то время даже прямо называли такие толкования «иудейскими». А тех христиан, которые, как Андрей Сен-Викторский, следовали «букве» вплоть до того, что отвергали христологический смысл даже в любимейшем пассаже из Книги пророка Исаии (Ис 52:13–53:12, см. выше), подозревали в «иудейщине».

При всей их схожести христианские и иудейские толкования отличаются: христиане склонны сосредоточивать внимание на богословских смыслах, а иудеи — на практическом применении. Вот, например, истолкование знаменитой речи моавитянки Руфи в одноименной библейской книге. Руфь обращается к своей свекрови, Ноемини, и обещает остаться с ней даже до смерти, несмотря на то что сама Руфь — чужестранка, а Ноеминь — израильтянка (Руфь 1:16–17). Христиан всегда интересовала история Руфи, поскольку та была праматерью царя Давида, а значит, и Иисуса Христа: Руфь даже появляется в родословной Иисуса, приведенной в Евангелии от Матфея (Мф 1:5). Для иудеев она, напротив, была идеальным образом человека, принявшего иудейскую веру. Николай де Лира, делая комментарии на истолкование истории Руфи, очень близок к воззрениям Раши и открыто говорит о том, что толкование это взято «у евреев»: